Отель «Петровский»

 – Первые наши гости заедут в декабре, кроме того, мы планируем устроить новогоднюю вечеринку с приглашением большого количества именитых гостей, популярных в нашем городе людей. Сейчас в «Петровском» уже заканчиваются отделочные работы, и к услугам…

Расписывая услуги для постояльцев, говоря о всевозможных «фишках» и «новациях». Гусаров успокоился, обрел почву под ногами и вновь заговорил в привычном темпе, принялся жонглировать круглыми гладкими фразами.

То, о чем он вещал, было уже не столь интересно, поэтому Илья особо не вслушивался – диктофон все равно все запишет.

Он думал о том, что же так нервировало Гусарова. Неужели его мучила совесть? Или то были муки сожаления? Спросить бы… Но, поскольку материал был платный, неудобных вопросов задать больше не получится: Гусаров не захочет отвечать, да и Костя сверлит глазами.

Когда они выходили из здания, дождь усилился.

«Так и будет теперь – серо, слякотно, промозгло, пока зима не наступит», – подумал Илья, в который раз обещая себе, что когда-нибудь переедет в южный, а лучше – в приморский город.

– Я на метро пойду, – сказал Шафранов, – мне отсюда две станции до дома.

Костя и Илья втайне порадовались и распрощались с фотографом.

В машине еще попахивало – ядреный запах не мог так быстро выветриться, и Костя на некоторое время придержал дверцу открытой.

– Хороший парень, талантливый, но кто бы ему рассказал о гигиене! – вздохнул Костя.

А Илья подумал, что как в салоне автомобиля витал отголосок неприятного запаха, так во всей этой истории («Истории? О чем это ты?») с отелем «Петровский» тоже чувствовался какой-то душок.

Что-то было не то, а что, Илья не мог понять. Да и надо ли разбираться?

Глава четвертая

Гром грянул в пятницу, как раз на следующий день после интервью с Гусаровым. Именно в пятницу уехала Леля, так что Илья собирался пойти к Мише, поддержать, поговорить.

Только вот выяснилось, что поддержка не помешает и ему самому.

– Как ты? Чем занят? – спросила Томочка, когда Илья ответил на ее звонок.

– Статью пишу. Коммерческую.

Илья был еще в самом начале пути: расшифровывал запись вчерашнего разговора. Можно было сразу, при помощи программы, перевести звук в текст, и все появилось бы на экране, но он чаще всего предпочитал действовать иначе: наушники в уши – и пишешь «диктант». Это помогало заново осмыслить сказанное, вслушаться в интонации. Времени уходило больше, но результат того стоил.

– Бедный, – посочувствовала Томочка.