Анатомия смерти

Однажды у озера Миша прыгнул за резиновым мячом. В траве, куда он упал, оказались стёкла разбитой бутылки. Мальчик рассёк себе ладонь. Кровь хлынула из глубокой раны. Миша пережал запястье и не проронил ни звука по дороге в больницу. Павел выжимал из двигателя «Мерседеса» всё, что можно было выжать, приговаривая: «Потерпи, сынок!» Вика обнимала мальчика, причитала и плакала. Миша, белый как мел, переводил взгляд от быстро меняющихся пейзажей за окном на коврик под ногами, куда капала алая кровь. В больнице мальчику наложили швы.

Он потерял много крови, но не хныкал и не жаловался.

– Крепкий малый, – сказал в тот же вечер Павел Курбатову, потягивая виски с колой из стакана. В его голосе слышались гордость, уважение и нежность. – Настоящий мужик растёт. Он даже комплимент докторше отвесил, представляешь?!

Они сидели на террасе загородного дома в плетёных креслах.

Максим утвердительно кивнул и ответил:

– И как грамотно он пережал себе запястье! Интересно, когда и кто его этому научил?

– Дети в детских домах взрослеют рано, – сказал Павел с грустью.

Екатерина Сергеевна дожидалась возвращения Миши и его родителей дома. Её не смутил ни вид крови, когда Миша встал из травы и схватился за руку, ни срочный отъезд семейства в районную больницу. Она не «истерила» и не паниковала. Волнение выдавали сосредоточенное лицо и плотно сомкнутые губы.

Её глаза увлажнились при виде мальчика. Он выпорхнул из автомобиля с белым бинтом на руке, обнял няню и прижался щекой к её животу.

Она положила свои красивые, ухоженные руки ему на плечи и закрыла глаза. Так они простояли несколько секунд. Миша поднял лицо.

– Очень больно? – негромко спросила она.

Это был даже не вопрос, а утверждение.

– Вам было больнее – остаться в одиночестве, – ответил Миша.

Курбатов стоял неподалёку и слышал их разговор. Его поразила чуткость ребёнка. Это были слова взрослого человека.

Из машины вышли Вика и Павел. Миша вернулся к матери и взял её за руку.

Все пошли в дом пить чай с «Киевским» тортом и отмечать благополучное завершение неприятного приключения.

– Ну и видок!

Курбатов обернулся. Появление следователя Салтыкова было кстати. Они вместе проработали в прокуратуре восемь лет и неплохо ладили. До дружбы семьями дело не дошло, но взаимное уважение присутствовало. Ни тот, ни другой не подлизывались к начальству, но субординацию соблюдали и делали своё дело исправно.