Как я стал Богом. Путь в Эдем

На одной её ладони мой затылок, пальцы другой тянутся ко рту.

– Обсоси косточку.

В них разваренная…. ну, не говядина, точно. С тонкими коготками…. Это лапка….

Фонтан неусвоенного бульона оросил мою грудь и голое колено благодетельницы.

– Эк, ты, – расстроилась она.

– Не жилец, – подсказал кто-то. – Ишь как нутренности-то отшибли.

– Тебя кто бил, скажи, – Кащеевна утёрла рукавом мне лицо, грудь и своё колено. – Говорить можешь али нет?

Я разлепил губы:

– Почему Кащеевна?

– Придурки прозвали, – она кивнула на окружение.

 – Надя Власова я. А ты с виду из господ, только нашли тебя у дороги вот с этой ямой в голове.

Она сунула щепоть в мой лоб.

– Пошти на полпальца входит. Мозги-то как не вышибли. Помнишь что?

Я покачал головой.

– Где живёшь? Кем трудишься?

– Ну, ясен хрен, не работягой – это реплика от костра.

– Поутру нашли в беспамятстве и в карманах пустота. Сначала думали дохляк – эти твари сожрать хотели, я не дала.

– Спасибо.

Кто-то с поправкой влез:

– Спасибо слишком много, а вот по флакону на брата сама раз.

Нашлись варианты.

– Теперь, как благородный человек, ты обязан на Надьке жаниться.

Хохот у костра. Реплики.

– Переедешь в дом буржуйский, Кащеевна, мы к тебе на опохмел ходить станем.

– А можа при барских хоромах нас куда пристроишь – и ноги бить не надо.

– Подымишься, обитель твою сыщем, – пообещала толстая моя спасительница. – На, съешь, сама жевала.

Она сплюнула на ладонь и сунула мне в рот что-то вроде хлебного мякиша.

Я поперхнулся и зашёлся в кашле – где-то в пыли, у её ноги, потерялась подачка.

– Ходули-то шевелятся? – спросила Кащеевна, но погладила не бедро или колено, а ширинку брюк.

А чёрт их знает! Посмотрел на свои конечности. Попробовал согнуть в колене одну ногу – получилось. Потом вторую. И руки функционируют….

Только ощущение, будто на запястье оптимизатор – ни жара костра не чувствую, ни прохлады ночи. И боли не чувствую.

А должна быть!

Пощупал вмятину во лбу – круглую, глубокую – след молотка в пластилине.

– Хоть чернильницу ставь, – порадовалась за меня Кащеевна.

Как могло такое случиться?

Помню бандюков, «Мерседес» чёрный, наш разговор….

Как тормознулись у обочины, тоже помню. Вылез обнадёженный, а потом удар – в лоб, молотком. Должна была треснуть кость и брызнуть мозги, а получилась вмятина. И запекшей крови нет. Даже кожа будто цела.

– Нет зеркальца? – спросил.