Песнь жар-птицы

А сверху нависало небо, свинцовое небо в пурпурно-алых сполохах заката. Дева-птица прощалась с жизнью, готовясь к неизбежному мгновенью, когда, исчерпав последние силы, она золотой звездой низринет в темную пучину.

И вдруг последний луч заходящего солнца высветил впереди кусочек тверди – крошечный островок среди бескрайнего моря. Но крылья ее уже не держали, сознание угасало, и сил не осталось совсем – кроме воли к жизни, что питала магию ее племени. Лишь приказом этой воли Луан заставила крылья распрямиться и с порывом попутного ветра долетела до берега.

А там рухнула вниз.

Она очнулась утром на ковре из цветущих трав, согретая лаковым солнышком – снова в человеческом облике. С высоты холма, на вершине которого она оказалась, был виден весь остров – круглый, сплошь поросший травой и почти лишенный деревьев, зато орошаемый множеством родников.

– Здравствуй, моя новая обитель! – сказала Луан.

Спустя некоторое время, восстановив силы, дева снова обернулась золотой птицей и тридевять раз облетела свою землю.

С каждым разом в оперении птицы появлялись новые россыпи камней-самоцветов. И с каждым разом вид острова удивительно менялся: сначала на голой равнине проросли молодые деревца, потом они вытянулись, разветвились, покрылись зеленью, цветами и плодами; затем меж деревьев проклюнулись ажурные кустики, увешанные гроздьями ягод, а следом цветы всевозможных очертаний и оттенков, какие только сумело родить воображение чародейки.

Обозрев свой чудесный сад, Луан осталась довольна. Теперь предстояло решить главную задачу: сделать так, чтобы на остров не смогли проникнуть враги ее племени.

Призвав все свое волшебство, она сотворила мощное заклятие:

– Отныне ни один мужчина не ступит на землю сестер-чародеек! Самоотречение, Верность и Любовь – вот три моих вечных печати! И будут границы обители Луан нерушимы, пока не родятся в мироздании три сердца, самоотречение, верность и любовь которых окажутся сильнее!

Произнеся эту клятву, дева-птица облетела остров-сад в тридесятый раз, сверкая радужными бриллиантами.

С последним взмахом золотых крыльев остров накрыл белый туман, густой и плотный.

Когда же морской ветер наконец рассеял завесу, острова под ней уже не было: лишь темные волны колыхались от горизонта до горизонта…

Глава 1. «Входа нет!»

Зрелище было, как говорится, не для слабонервных. Длилось оно от силы полминуты, но так впечаталось в память, что даже годы спустя Виктор помнил всё до мельчайших подробностей.