Друг детства Мегрэ

Позднее он был назван в честь уроженца Мулена – Теодора-Фолена де Банвиля (1823–1891), поэта романтической школы. – Примеч. пер.] в Мулене, веселый заводила класса.

– Пусть войдет…

Комиссар напрочь забыл о мухе, которая, вероятно, обиделась и вылетела в окно. Когда Флорантен вошел, они с Мегрэ испытали чувство неловкости, поскольку после окончания лицея в Мулене виделись всего один раз. Это было лет двадцать назад. На улице комиссар случайно столкнулся с элегантной парой. Женщина была типичной парижанкой, весьма миловидной.

– Хочу представить тебе своего старого лицейского приятеля. Сейчас он служит в полиции…

Потом Флорантен обратился к Мегрэ:

– Позвольте… позволь познакомить тебя с Моникой, моей женой…

Тот день был тоже очень солнечным. Они не знали, как продолжить разговор.

– Ну как, у тебя все в порядке? Ты по-прежнему доволен?

– По-прежнему доволен, – ответил Мегрэ. – А ты?

– Не жалуюсь.

– Живешь в Париже?

– Да.

 Бульвар Осман, дом шестьдесят два. Но я много езжу по делам. Совсем недавно вернулся из Стамбула. Зашел бы к нам. С мадам Мегрэ, разумеется, если ты женат…

Им обоим было неловко. Пара направилась к спортивной светло-зеленой машине с откидным верхом, а комиссар пошел дальше.

Появившийся в его кабинете Флорантен был не таким элегантным, как тот мужчина, с которым он стоял на площади Мадлен. На нем был поношенный серый костюм, да и в манерах уже не чувствовалось былой уверенности.

– Очень любезно с вашей стороны принять меня незамедлительно… Как поживаете?.. Как поживаешь?..

Мегрэ тоже было нелегко обращаться к нему на «ты» после стольких лет.

– А ты?.. Садись… Как твоя жена?..

Какое-то мгновение светло-серые глаза Флорантена всматривались в пустоту, словно он старался что-то вспомнить.

– Ты говоришь о Монике, той рыжеволосой малышке?.. Да, некоторое время мы жили вместе, но я на ней так и не женился… Славная девушка…

– Ты не женат?

– А зачем?

И Флорантен скорчил одну из тех гримас, которые когда-то забавляли его приятелей и обескураживали учителей.

Можно было подумать, что его вытянутое лицо с очень четкими чертами было гуттаперчевым – настолько легко оно растягивалось во все стороны.

Мегрэ не решался спросить, почему Флорантен к нему пришел. Он разглядывал его, с трудом веря, что прошло столько лет.