Александр II

Потому и поместили великую княгиню в тесноватом, никак не княжеском Чудовом монастыре. Ей-то это нравилось, чем-то напоминало родительский кров.

Николай искренне любил жену свою, в девичестве Фредерику-Луизу-Шарлотту-Вильгельмину, старшую дочь прусского короля. Высокая, миловидная, с очаровательно-капризной улыбкой, она точно знала, что все ее любят, и пользовалась этим с откровенностью. Ники баловал ее, и она с готовностью продолжала играть роль очаровательного избалованного ребенка.

Она полюбила роскошь, однажды вкусив ее при приезде в Петербург. Злые языки называли молодую великую княгиню легкомысленной и осуждали ее мужа за потакание прихотям и причудам прусской проказницы. Но Николай, при всей суровости своего характера, отлично понимал ее нежную, детскую душу, ее мечтательный склад характера. Со снисходительной улыбкой он смотрел, как она и Жуковский, поэт и литератор, часами самозабвенно читают Шиллера. Возможно, именно за вовсе чуждое его натуре изящество и хрупкость он и любил свою жену.

Он приказал после рождения Сашки принести к ней в покои загодя купленные цветы, шелка, кружева, сам принес коробки с бриллиантовым гарнитуром – пусть потешится.

Тут следует немного отступить и сказать, что молодая великокняжеская чета и вдовствующая императрица пребывали в Москве с сентября 1817 г. Времяпрепровождение их было не столь блестяще, как в столице (по причинам понятным), но тем не менее чрезвычайно приятно. Осенью главным их чтением была «Записка» Николая Михайловича Карамзина о московских достопамятностях. Предполагалось, что он сам будет показывать памятники древней столицы, но печатание первых восьми томов его «Истории…» обязывало его находиться в Петербурге. «Записка» во многом искупала его отсутствие. В чтении ее и обсуждении принимал участие Василий Андреевич Жуковский, приглашенный учителем русского языка к Александре Федоровне, когда та еще была невестой великого князя, и ставший как бы «своим». По осенней непогоде и состоянию великой княгини поездки по городу были затруднены. Но спустя месяц с небольшим после рождения сына, когда она заметно окрепла, решили, что пора посмотреть Первопрестольную. Сашу оставили под присмотром бабушки, чья нежность к первому внуку все возрастала.

В легкое и теплое июньское утро к крыльцу архиерейского дома был подан кабриолет, легкая двухколесная повозка. Мария Федоровна только головой покачала:

– Не растрясет ли жену?

– Не беспокойтесь, матушка.