Русские двести лет назад. Или очень старая история

Русские двести лет назад. Или очень старая история

А. Я. Лисичкин

Горсточка заплутавших в калужской глуши наполеоновских солдат, отставших от основных сил Великой армии – и русские: война вдали от войны.

Русские двести лет назад

Или очень старая история

А. Я. Лисичкин

Иллюстратор Евгения Валерьевна Галактионова

© А. Я. Лисичкин, 2023

© Евгения Валерьевна Галактионова, иллюстрации, 2023

ISBN 978-5-0056-2947-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава I

– Eh bien, mon prince, – пробурчал Лассэр, сопровождая свои слова чувствительным пинком по принцевым ребрам, – reveillez-vous. Et reveillez votre belle endormie![1 - Ну, что ж, мой принц… Просыпайтесь. И будите вашу спящую красавицу! (фр.)]

«Принц» (который, заметим, между тем, вовсе не спал, а только собирался со скудными силами) в действительности происхождения был гораздо более скромного и звался Поль Огюстен Ленотр. Хотя, кажется, и настоящему принцу досталось бы в отряде Лассэра не слаще, ибо всякое чинопочитание тот оставил еще где-то между Полоцком и Смоленском, вместе со своим сундуком и здоровым пищеварением. Обращаться с товарищем по несчастью можно было бы и помягче, но уж больно был пинавший изнурен и зол; есть силы, нету – а разлеживаться не стоило.

Спящей же красавицею Лассэр величал человека, которого Ленотр тащил с собой уже с неделю, то волоком, то чуть ли не на руках, подобрав его в какой-то канаве. На вид спасенному было лет двадцать-двадцать пять, как и его спасителю. Как звали раненого, откуда он был родом, Ленотр не знал, но ему было довольно того, что тот носил один с ним мундир. Лицо нового товарища было залито запекшейся кровью из плохо зажившей сабельной раны, чуть не стоившей ему уха, в левой икре сидел заряд дроби, и рана была нехорошая, гнилая, и в довершение всего на левом же бедре имелся довольно свежий след будто бы казацкой пики; к счастью, укол был неглубок и не задел жил, считай, только штаны распорол. Малого терзала лихорадка, и все прочие старались держаться от него подальше, чтобы какую заразу ненароком не подцепить. Добиться от него разумного слова было невозможно, он твердил в забытьи какие-то бессвязные фразы, разобрать из которых Ленотру удалось только одну:

– M?che, casse-cou![2 - Жуй, отчаянная голова! (фр.)]..

Эту фразу он часто твердил на все лады, пока не забывался на привалах беспокойным сном.