Лайла

Кровь, плазма, пот, опиаты, люди в отключке, люди по частям, люди целиком, но уже трупы… у них можно стырить пачку ментоловых или айпод. Песня.

Тук-тук-ту-у-у… тук-тук, тук-тук, тук-тук. Мэттью еще держится. Льюис рычит и командует. Запряженная медиками каталка уносится к лифтам в хирургический блок.

В моем распоряжении остается лишь кровавый след на полу. Уже потемневший, затоптанный.

Я наконец вспоминаю о том, что вообще-то работаю здесь уборщицей, включаю на айподе первый трек, надеваю перчатки, подтягиваю ближе свою тележку, бросаю в ведро с водой пару хлорных таблеток, брызгаю стены дезинфицирующим спреем, отжимаю веревочную швабру и тру пол.

Тру, тру, тру, пока в ухе скрипит жизнеутверждающая виолончель. Собираю в мусорный мешок обрывки пластыря, тяжелые от крови хирургические тампоны, о-о-о, а вот и пакет из-под эндотрахеальной трубки… наверно, он сейчас умирает. Как же так, мой хороший? Как же так, мой прекрасный «Апероль»?.

.

А вот я никогда не умру. Ни-ког-да. В этом слове есть что-то посильнее смерти. Любая человеческая клетка имеет свой срок годности, так называемый предел Хейфлика – клетка способна делиться ограниченное количество раз, причем, каждая новая клетка будет заведомо хуже оригинала, на генном уровне. Как ксерокс – качество первой копии еще приемлемое, а вот копия с копии уже… хм. Для моих клеток предела Хейфлика не существует. Они могут делиться бесконечное количество раз, а при необходимости – делиться и обновляться с невероятно высокой скоростью.

На самом деле, для природы в этом нет ничего удивительного – такой же способностью обладают все раковые клетки. Метафорически, можно сказать, что я одна сплошная ходячая саркома. Кровожадная и злая. Вампирша со страстью к высокой науке. И к Мэттью.

Виолончель в наушниках утихает, включается следующий трек.

Булькаю шваброй в ведре, отжимаю, снова тру. Тру, тру, тру, чувствуя слезу на щеке, и беззвучно подпеваю Пинк с Лили Аллен: «Тру-у-у лав, тру-у-у лав, ит маст би тру-у-у лав, трам-пам-пам-пам-пам-пам-пам-па-а-ам…»

Хейфлик – это профессор анатомии.

В девяносто четвертом он опубликовал книгу «Как и почему мы стареем». Если найти са-а-амое первое издание, затем открыть одну из са-а-амых последних страниц и прочитать список «Над книгой работали», можно обнаружить меня среди корректоров.