Чукотский вестерн

Рывок!

Как в плечи-то ударило, больно!

Ник посмотрел вверх: над его головой громко хлопал незнакомый купол светло-коричневого цвета, раза в три больше обычного. Что за хрень такая?

Посмотрел вниз: приближалась земля.

Какие-то конники скакали навстречу друг другу, много-то их как, не иначе – целая дивизия.

Танки группкой стояли на отшибе. Только неправильные какие-то, неуклюжие, словно выпиленные лобзиком из фанеры.

Трибуна просторная, на ней несколько человек руками приветственно размахивали, вокруг трибуны – толпа, красные флаги, многочисленные плакаты.

Земля всё ближе, ближе…

Уже отчётливо были видны буквы на самом большом плакате, белые буквы на алом фоне: «Да здравствует двадцатая годовщина Великого Октября!»

Вот, и другой: «Ленинградцы – на нас смотрит товарищ Сталин!».

Надо сразу оговориться, что про Кресты – это так, чисто для красного словца. Достаточно несерьёзно к Нику отнеслись: то ли приняли за обычного хулигана, то ли праздничная суета всему виной.

Правда, повязали тут же и качественно, что совсем неудивительно.

Было бы удивительно, если бы не повязали: все, приземлившиеся рядом с Ником, были одеты в коричневые мешковатые комбинезоны, а он – в фирменный, тёмно-зелёный, с многочисленными прибамбасами. А главное, на груди крупными красными буквами было написано «Coca-Cola». Иностранными буквами, причём!

Тут же многие пальцами стали в его сторону показывать, вскоре послышались и трели свистков, всякие разные набежали – в синей форме, кожаными портупеями перетянутые.

Руки назад заломили, потащили куда-то.

Ник и не сопротивлялся совсем. А смысл? Тем более что после всего произошедшего прибывал в полном трансе: ноги ватные, на лице пот холодный, голова пустая, без единой мысли.

Только где-то на уровне подсознания рисовались тоскливые картинки, основанные на отрывочных знаниях обэтих временах. Расстрелять должны были всенепременно: либо как шпиона иностранного, либо просто как саботажника и обычного врага народа…

Хорошо ещё, что по лицу не настучали, хотя и могли запросто.

Запихали в неуклюжую чёрную машину, где водитель от Ника и двух сопровождающих был отгорожен железной решёткой, повезли.

Недолго совсем ехали, в полной тишине, минут сорок всего. Ясно, что до Ленинграда так и не добрались. Судя по всему, Пушкин, или же Красное Село, а может, и Ломоносов.

Забор с колючей проволокой по периметру, ворота тёмно-зелёные, в цвет его комбинезона, на воротах – одинокая красная звезда.