Ночное бдение

Ночное бдение

Дмитрий Цымбал-Ерохин

Кто-то говорит, что в глухомани Баварских лесов ещё живо наследие языческого прошлого. Другие уверяют, что там поселился Дьявол. Но одинокий рыцарь, к своему сожалению, не знаком ни с одним из этих суеверий, чтобы представить, какая роковая встреча поджидает его в таинственном замке.

Дмитрий Цымбал-Ерохин

Ночное бдение

Действие первое

Темный лес

Дыханием ночи холодный ветер проскальзывал в сочленения лат и гонял мурашки по телу рыцаря.

По обеим сторонам тропы с одиноким всадником смыкался лес. Рыцарь не гнушался прибегнуть к заступничеству, которое строго порицала церковь – латная перчатка сжимала амулет ведьмы: завернутые в кусок савана кости черного петуха, зарезанного в канун Дня Всех Святых. Колдунья заверяла рыцаря, что оберег отгонит порчу и нечисть. В Баварском лесу нечисть обитала. Как и во всех лесах, озерах и болотах, издавна считавшихся логовами потусторонних сил.

Трясясь от укусов ветра, баварец Герхард Вайцер недобро вспоминал барона.

Его Милостью рыцарь отправился в дебри вслед за пропавшим гонцом, которого посылали в недавно захваченный замок Айнзидлерхёле. «А вдруг и я пропаду?», – размышлял рыцарь, ерзая в седле. – «Сдалась ему эта затерянная в глуши крепостица, где нередко пропадают люди?». Не было у рыцаря даже собеседника, за болтовней с которым он мог отвлечься от шорохов леса. В мимо плетущемся пейзаже суеверному Герхарду мерещился то косматый шрат[1 - косматые лесные духи], на деле оказавшийся хвойным кустом, то бледнеющий нахцерер[2 - ожившие мертвецы, близки к вампирам], клацавший клыками, коем служило всего лишь иссушенное дерево, об которое билась на ветру сломанная ветка. На пригорке, увенчанном изъеденными червями ведьмином кругом, рыцарь не стыдясь осенил себя крестным знаменем той же рукой, в которой сжимал колдовской оберег. С минуту на минуту, как считал Вайцер, сюда сползутся костлявые вихты и темные альвы, чтобы в пляске и оргиях славить ложных богов Баварских лесов, чьи имена первые проповедники огнем и мечом выжигали и вырезали из памяти язычников.

Плюмаж на шлеме задел низколетящий филин, которого Герхард в неверном свете луны принял за нетопыря. Боевой конь, чувствуя тревогу хозяина, недовольно фыркнул и сам нырнул в лес, бредя по теряющейся в папоротнике тропе. Рыцарь не осмелился обернуться на ведьмин круг, преследуемый студенистыми взглядами и ледяным ветром.