Пушкин с юга на север

Пушкин с юга на север

Евгений Петропавловский

Это вторая книга, продолжающая исторический травелог «Пушкин с востока на запад». В ней, как и в первой книге, читатель сможет проследить за лирическими интенциями поэта в динамике, за его перемещениями по России – разумеется, в привязке к тем, кто дарил ему не только чувственные радости и разочарования, но и смысл жизни.

Евгений Петропавловский

Пушкин с юга на север

«Пушкин не был создан ни для света, ни для общественных обязанностей, ни даже, думаю, для высшей любви или истинной дружбы.

У него господствовали только две стихии: удовлетворение чувственным страстям и поэзия; и в обеих он ушёл далеко».

Из воспоминаний барона М. А. Корфа, лицейского товарища Пушкина

«Пушкин, ты приобрёл уже в России пальму первенства: один Державин только ещё борется с тобою, но ещё два, много три года усилий, и ты опередишь его: тебя ждёт завидное поприще: ты можешь быть нашим Байроном, но ради Бога, ради Христа, ради твоего любезного Магомета не подражай ему.

Твоё огромное дарование, твоя пылкая душа могут вознести тебя до Байрона, оставив Пушкиным. Если б ты знал, как я люблю, как я ценю твоё дарование. Прощай, чудотворец».

Из письма К. Ф. Рылеева от 12 мая 1825 г.

Вступление

В прошлой своей книге – спустя два века после путешествия Пушкина по югу России – я проехался вслед за ним, попытался взглянуть на мир глазами ссыльного поэта, поймать отголоски пушкинской лиры в обновлённом хронотопе.

Далее, к новым местам ссылки, в Кишинёв, Одессу и Михайловское, а оттуда – на вольные хлеба, в Москву и Санкт-Петербург «солнцу русской поэзии» предстоит отправиться одному, ибо не в каждом из упомянутых мест мне довелось побывать.

Поскольку о Пушкине написано уже немало, я не стану здесь последовательно и скрупулёзно выводить все сколько-нибудь значимые эпизоды биографии Александра Сергеевича, а уделю внимание преимущественно чувственной стороне его жизни – то есть тому плодородному гумусу, из коего, собственно, и рождается поэзия.

Всё в соответствии с его заветом, оставленным на полях рукописи первого пушкинского сборника стихотворений – так называемой тетради Всеволожского:

От многоречия отрёкшись добровольно,

В собранье полном слов не вижу пользы я;

Для счастия души, поверьте мне, друзья,

Иль слишком мало всех, иль одного довольно.

Глава первая.