Остановка на той стороне

Ей неуютно, даже сквозь полумрак я вижу на ее лице напряжение – глаза раскрыты слишком сильно, бегающий взгляд. Может мы просто в ссоре, и она не хочет со мной общаться? У всего этого должно быть какое-то логическое объяснение.

Поднимаюсь с кровати и подхожу к столу.

Темно-вишневая, словно цвет венозной крови, тетрадь с наклеенным белым стикером. Надпись на нем: «Егоров Арт. Дневник».

Точно!

Меня зовут Артем, а это мой дневник. Улыбаюсь от того, что вспомнил. Ну хотя бы что-то, значит скоро вспомнится и остальное.

Отчего-то мне не хочется открывать свой дневник, и я тянусь к выключателю лампы, которую девушка оставила включенной.

Щелчок и комната погружается в темноту.

Громкий вскрик.

Я оборачиваюсь и вижу, как девушка сидит на кровати, закутавшись в одеяло.

– Господи, господи, господи… – шепчет она. Кажется ее напугало то, что я выключил свет. Чувствую себя идиотом – если она и впрямь меня не замечает, то для нее это выглядело жутко. В последний момент останавливаю себя от того, чтобы включить свет обратно, пожалуй, так я только добавлю ей седых волос.

Очень аккуратно, стараясь не издать ни звука отхожу в сторону от стола. Надо дать ей успокоиться и заснуть.

Девушка тем временем читает какую-то молитву, едва различимым шепотом. Не могу разобрать слов и прислушиваюсь. Кажется, это Отче наш, но похоже, что она знает только первые две строчки… Хочу подсказать ей остальное, но конечно не делаю этого, так как не желаю напугать ее еще сильнее.

Все-таки непонятно, почему она меня не видит.

Наконец девушка вскакивает с кровати, оставшись укутанной в одеяло, подлетает к столу и включает лампу. На обратном пути одеяло с нее соскальзывает.

– Бля! – вырывается у нее, и, подхватив одеяло, она снова забирается на кровать.

Морщусь от этого. Уж либо ты молишься, либо материшься. Впрочем, кто я такой, чтобы ее судить, она же перепугана до полусмерти.

Кстати, о «полусмерти».

Странная мысль колет мое сознание ледяным противным жалом, как заноза от которой желаешь избавиться, но пальцами ее не подцепить.

Медленно поворачиваюсь лицом к напольному зеркалу, возле которого стою.

Вижу в нем отражение шкафа и кровати, у шкафа большое мягкое кресло… Вот только меня среди этих отражений нет.

Поднимаю к лицу руки, я их вижу и с ними вроде бы все в порядке, начинаю осматривать себя целиком: черная рубашка, рукава закатаны до локтей.