Дмитрий

Бейна интересен оригинальным взглядом на личности царя Дмитрия и Григория Отрепьева, динамичным сюжетом (автор обходится без развернутых батальных сцен, лирических отступлений и чрезмерного мелодраматизма) и вполне достоверной и объемной картиной жизни России и ее ближайших соседей в начале XVII в.

Следует отметить, что сочинение выдержало несколько изданий, причем название его всякий раз видоизменялось: Дмитрий: Трагикомедия. – Лондон, изд-во Персивиал, 1890; Дмитрий: Роман о Древней Руси. – Нью-Йорк.

, изд-во Д. Аппелтон, 1890; Дмитрий: Великая история России. – Нью-Йорк, ид-во А.Ф. Фоула, 1906[2 - Перевод выполнен по изданию: Bain F.W. Dmitri: A Tragi Comedy. – Percival & Co. – King Street, Covent Garden. London, 1890.].

М. Лазуткина

ДМИТРИЙ

Против чаянья, многое боги дают:

Не сбывается то, что ты верным считал,

И нежданному боги находят пути;

Таково пережитое нами.

Еврипид[3 - Цитата из финала трагедии Еврипида «Медея» (пер. И. Анненского).

В оригинале отрывок дан на греческом языке. – Здесь и далее, если не оговорено особо, – примечания переводчика.]

Моим неведомым друзьям

в день IV ноября MDCCCLXXXIX[4 - 4 ноября 1889 г.]

ВСТУПЛЕНИЕ

Безжизненные слова – это всего лишь жалкое подобие действия: когда они выходят за пределы своей вотчины и пытаются выразить чувство, характер, эмоцию, им, бедолагам, нужен переводчик. Как деловитые, бойко болтающие гиды, они только и могут водить нас вокруг да около собора, жестикулируя в сторону тускло-серых окон.

Одной лишь музыке дано открыть двери, ибо она и есть уникальный ключ, отпирающий все замки, и впустить нас в великолепие витражей. Стало быть, тот, кому знакома «Мазурка №22» Шопена, поймет историю МАРИНЫ точнее, нежели услышав словесный рассказ; а увертюра к «Кармен» Бизе – это волшебное «Сезам, откройся!» к судьбе ДМИТРИЯ. Мне остается лишь добавить, что эта история правдива.

ЧАСТЬ I

О, какую легенду можно пустить!

А главное – новая сила идет.

Достоевский[5 - Достоевский Ф.М. Бесы. Часть II, глава VIII. «Иван-царевич».]

I

– НАТАЛЬЯ[6 - В оригинальном тексте на первых двух страницах героиня именуется Настасьей. Возможно, имя навеяно творчеством Достоевского, у которого автор заимствовал эпиграф к первой части романа.]!

Крик раздался в полуденной тишине, вспугнув пролетавшего ворона, который поспешил прочь, в сторону степи.