Генрик Ибсен

Генрик Ибсен

Георг Моррис Кохен Брандес

«Над писателем, который пишет не на общераспространенном языке, обыкновенно тяготеет проклятие. Таланту хотя бы и третье степенному, но имеющему в своем распоряжении язык широко распространенный, гораздо легче быть признанным, чем первоклассному гению, – которого читают в переводе. В этом случае все его художественные особенности, тонкости и красоты утериваются даже и тогда, когда он пишет в прозе. Затем, если он переведем, оказывается, что он писал для кучки знатоков и любителей, что он вхож лишь в то общество, к которому сам принадлежит, но что он чужд широким массам всего света; оказывается.

что его произведения подходят под уровень сознания тех, среди которых он вырос и для которых писал, но не отвечал запросам громадного большинства…»

Георг Брандес

Генрик Ибсен

[1 - Георг Брандес, месяца за 3 до смерти Ибсена приглашенный обществом студентов в Христиании, прочел здесь этот доклад при огромном одобрении публики.]

Над писателем, который пишет не на общераспространенном языке, обыкновенно тяготеет проклятие.

Таланту хотя бы и третье степенному, но имеющему в своем распоряжении язык широко распространенный, гораздо легче быть признанным, чем первоклассному гению, – которого читают в переводе. В этом случае все его художественные особенности, тонкости и красоты утериваются даже и тогда, когда он пишет в прозе.

Затем, если он переведем, оказывается, что он писал для кучки знатоков и любителей, что он вхож лишь в то общество, к которому сам принадлежит, но что он чужд широким массам всего света; оказывается.

что его произведения подходят под уровень сознания тех, среди которых он вырос и для которых писал, но не отвечал запросам громадного большинства.

И если Генрику Ибсену удалось обойти эти помехи, то, во-первых, потому, что его позднейшие драматические произведении написаны в прозе, короткими, определенными репликами, легкими для перевода, причем, если произведение и теряло, то в не значительной степени.

А, во-вторых, потому, что, по мере своего развития, он все меньше и меньше писал исключительно для севера, но работал, имея в виду читателей всего мира.

Он мало интересовался внешней правдоподобностью. изображая, напр., на сцене замок Росмерехольм, тогда как в Норвегии замков вообще не существует. И, наконец, потому, что в своем искусстве он перешагнул пределы времени.

Наиболее видные немецкие драматурги до него, как напр., Фридрих Геббель, были лишь его предтечами.