Кодекс Снеговика

Весь участок до сих пор был в колдобинах, то тут, то там валялись обрезки бревен и арматуры, оставленные строителями. Все это смотрелось довольно печально на фоне соседних облагороженных поместий. На те деньги, что хватило до кризиса, в их доме были проведены канализация, отопление от электрического котла да еще построен небольшой камин. Только дымящаяся труба камина, торчавшая над крышей, а также тюлевые занавески на окнах первого этажа свидетельствовали о том, что этот дом заселен. По всем другим признакам он мало отличался от непроданных коробок с мертвыми глазницами.

Маму Анюты очень волновало, что она из-за отсутствия денег не может воплотить в жизнь все свои дизайнерские задумки. Ей было стыдно перед соседями, что третий год их дом находится в руинах и портит общий вид. Поэтому она часто сердилась на папу, а папа в ответ обижался на маму и становился грустным. Из-за этого в их семье не было обычного семейного счастья. По крайней мере, такое мнение сложилось у девятилетнего ребенка…

Уложив дочку, Вадим бросил в камин пару поленьев, надел ватник, шапку и вышел на открытую веранду, примыкавшую к задней части дома.

Тут хранился всякий строительный хлам, выбросить который не поднимались руки (остатки цемента, неструганные доски, брусья, листы железа). Чтобы хлам не мозолил глаза, его накрыли полиэтиленовой пленкой. Также на веранде ждали лета различные садовые инструменты: лопаты, грабли, тяпки, одноколесная тачка. В углу веранды была сложена поленница дров, и стоял табурет. Так как веранда была пока не застеклена, то все ее пространство покрывал сантиметровый слой снега. Вадим смахнул этот слой с табурета, сел и достал из-за пазухи две чекушки водки. Одну он спрятал среди дров (завтрашняя доза), а вторую открыл, сделал глоток и закурил…

На веранде он проводил час – это был самый лучший час всей недели. Ради него, в общем-то, он и жил последние три года. И хотя в свое время он в штыки воспринял идею жены купить этот домик, и до сих пор не мог простить ей, что она все-таки купила его, но он безумно полюбил (или даже возлюбил) вот эти пятничные одиночные посиделки на веранде с чекушкой водки.

Было очень темно. Фонари, расставленные на улицах поселка, почти не проникали своим светом на приусадебный участок. Едва проглядывались черные силуэты елей, подступавших к Барханам со всех сторон. Они периодически поскрипывали от вялых колебаний морозного воздуха. Кроме этого скрипа не было слышно никаких других звуков.