Кесаревна Отрада между славой и смертью. Книга 2

Потом он взялся за отпавший подбородок и стянул белое лицо, будто ещё одну маску.

Под лицом был голый и ещё более белый череп…

Нет, не череп. Ровная поверхность, похожая на скорлупу большого яйца…

Хомат постучал по этой скорлупе пальцем, и изнутри тут же донёсся нетерпеливый ответный стук. Тогда чародей, всей позой своей выражая недовольство, вытащил из-за пояса стилет, примерился – и вонзил клинок в скорлупу. Первый удар, видимо, был недостаточно сильным, остриё застряло. Хомат ударил ещё раз, навалившись сверху – теперь клинок вошёл по гарду.

Чародей, морщась, несколько раз провернул стилет в ране, будто размешивая там что-то. Лежащее тело совсем не по-человечески задёргалось, потом замерло окончательно.

– Мерзость, – сказал Хомат, судорожно сглатывая – давя рвоту.

– Да, – согласился Алексей. Голова его медленно повернулась налево, потом направо.

И Отрада, вместе с ним посмотрев по сторонам, увидела, что мир преобразился.

Стояли поздние сумерки – скорее утренние, чем вечерние, хотя она не сумела бы сказать, почему думает так, а не иначе.

Все куда-то делись. Отраду и Алексея окружала ровная степь. Туман стелился над самой землей, не выше колен, – туман, а может, дым. Под него взгляд поначалу не проникал, но потом что-то случилось то ли с глазами, то ли с самим туманом.

На земле лежали мёртвые. Их было немыслимо много: так много, что между ними просто не проглядывало даже клочка земли. Кто-то чуть обиходил их, уложив ровно, скрестив на груди руки… тем, у кого руки были…

Потом впереди кто-то поднялся с земли.

Бесформенная фигура. Постояла на месте и медленно направилась к ним.

Отрада почувствовала, что вцепляется обеими руками в Алексея, и попыталась разжать пальцы. Но руки были чужие, непослушные, их нужно было где-то искать – где-то внутри себя…

Фигура приблизилась. Когда-то, наверное, белый, а теперь цвета грязи плащ окутывал её. Шагах в пяти она остановилась.

Из-под складок показалась рука. Скользнула вверх и откинула капюшон.

Отрада вскрикнула. У женщины, стоявшей перед ними, не было верха лица. Вместо лба, век, скул – висели какие-то лоснящиеся чёрные лоскуты…

– Ла…ра… – Алексей, задышав тяжело, пресёкся на середине слова. – Ты…

Женщина поднесла палец к уголку рта. Это можно было понять как «молчите».

Будто трепет множества маленьких крыльев послышался далеко позади.