Гавань

Большое заблуждение, что вы решите ваши общие проблемы без своей половинки. С другой стороны, подобный способ может быть проявлением малодушия – мы все еще вместе, но я могу делать все что хочу. После этого свести общение на нет или оправдать появление третьего лица гораздо легче… Вы что-то ищете, юноша?

Сэйджа не особенно понимал, о чем они говорят, но заслушавшись, подошел слишком близко и уставился на пару. Поняв, что к нему обращаются, он неловко поклонился и попятился прочь.

Сначала он подумал, что камень можно было бы вытащить, а медальон переплавить.

Но это не сильно спасло бы его, покажи он драгоценность антиквару или ростовщику из Пристанища. Там сироту, разгуливающего с золотом в поисках покупателя, либо убьют, либо одурачат. В более благополучных районах его бы просто схватили, приняв за воришку. Он проскользнул вдоль ограды Стеклянной аллеи на проспект Переселенцев. Веселая и шумная трасса подхватила его, закружила, поднимая на воздушных плотах к кучерявым клубам дыма с фабрик и гончарных мастерских на соседнем бульваре Невольников. Он растворился в хороводе рей, на которых сушили белье, потерялся среди флагов и плакатов, вздернутых древками к самому небу, утонул в переходах между уровнями зданий, битком набитых людьми. Оказавшись в Безымянном переулке, он пропустил вперед телегу и сам вскочил на приступку сзади. Так он добрался до Камышового Дола и направился вдоль бесконечных лачуг у сточной канавы. Стены домов и ограды участков были украшены портретами чумного доктора в черном плаще. Защитная маска с клювом всегда смотрела прямо на Сэйджа, и от этого ему было не по себе. Что означали эти изображения? Неужели каждую из этих хибар посетила смерть? Его мать тоже умерла от холеры, и он ее почти не помнил. Мальчик поскорее оставил Дол позади и оказался на нижнем ярусе Великой Гавани.

Здесь народу было поменьше. Пристанище не привлекало туристов, сюда не заглядывали даже проститутки, уличные разносчики и домашняя прислуга, в нем нечего было делать состоятельным гражданам, а мигранты, имевшие хоть немного привезенного с собой имущества, предпочитали обходить его стороной.

Это были территории неприкасаемых, тех, кто спустился на самое дно Великой Гавани. Это дно, конечно, было гораздо выше уровня жизни на побережье, но по меркам зажиточных горожан из предместья Восход, владельцев особняков и замков в Центральном Саду и жителей уютных кают пассажирских лайнеров, здесь могли существовать только отбросы.