Проклятый

Скелеты некогда плодовых деревьев торчали будто столбы из выжженной земли. Поодаль расположился потрескавшийся по окружности фонтан. Сверху него на нас уставился ангел, статуя которого осыпалась со временем и почти потеряла прошлые очертания. Внутри, в зеленой воде, плавали какие-то непонятные черные мешки. Будто утопленники, которых вытолкнул воздух со дна.

Подходить к фонтану я бы не хотел, одного вида издалека хватило, чтобы живот опять недовольно заурчал.

Слева был сарай, дверь которого болталась взад-вперед на одной единственной петле от малейшего ветерка.

Внутри виднелась садовая утварь, видимо до того старая, что за все время отсутствия жильцов в доме ее никто так и не утащил. Бобби вприпрыжку оказался у входной двери в дом, а потом дернул ее на себя. Та со скрипом поддалась. Но распахнув ее, мы увидели лишь заколоченный изнутри проход. Неведомо кто закрыл его от любопытного взора широкими плахами с той стороны.

– Ну, значит только через крышу, – ухмыльнулся друг, возвращая дверь в исходное положение.

– Подсадишь?

– Конечно! Только давай сперва осмотримся, может лестница у старых жильцов где-нибудь завалялась!

Я с охотой согласился. Мы заглянули в сарай. Ничего подходящего не найдя, завернули за дом, обойдя крыльцо. Окна на первом этаже были разбиты, а изнутри заколочены, как и входная дверь. На втором этаже окна с этой стороны были первозданного вида. За домом был маленький сад. Был, потому что все, что когда-то здесь цвело, превратилось в сухие палки. По земле разбросаны ведра, несколько лопат, чуть дальше в кучке отсыревших поленьев в чурбане торчал топор.

Ничего живого. Словно тот, кто когда-то здесь работал, просто исчез, побросав садовые принадлежности. Я наступил ногой на какой-то старый побег на земле. Тот издал хлипающий звук, лопнул прямо под ботинком, как хлопушка.

– Фу, – вскрикнул я, прыгая на одной ноге. – Что это за гадость?!

Бобби заржал, посмотрев на меня. А мне было не до смеха.

Я стряхнул овощ или фрукт неизвестного происхождения с подошвы.

Он был черный, сморщенный, будто пролежал здесь сто лет.

Бобби подкатил бочку от дальнего угла дома, ржавую, с налипшей грязью. Из которой уже проросла мелкая трава по всей поверхности.

– Давай сюда! – махнул он мне рукой, вмиг забравшись на нее.

Я подошел, забрался на бочку, потом встал на предоставленные мне руки Бобби, сомкнутые в замок. Наступил чистой ногой и оттолкнулся, вытянувшись вверх. Пальцами сравнялся с карнизом, чуть ниже окна.