Моисей, кто ты?

Мы уважаем ваши взгляды, но отстаиваем право иметь свои. У нас нет намерения нанести вам оскорбление; но мы предполагаем, что литература обладает широкими правами и возможностями. Мы ими воспользовались…

Гл. 1. Исход.

Эта земля даже зимой не отдыхает, она вечно изнывает от солнца. Повсюду, куда ни кинешь взгляд – мертвая, покрытая глубокими изломанными трещинами пустыня. Если бы можно было подняться вверх, широко раскрыв крылья, и, опираясь на горячие потоки воздуха, воспарить на немыслимую высоту! Туда, к редким облакам на этом бездонном небе, и бросить потом взгляд вниз! Наверное, развернувшаяся сверху картина была бы не такой убогой.

Почему эта мысль пришла ему в голову, Мозе вряд бы объяснил. Сейчас нужно было бы решать, какой дорогой вести людей дальше, а не мечтать о полетах, ведь они подошли к границе Черной земли [1]. Там, впереди, свобода. Но одно, и только одно его неправильное решение… Свобода обернется гибелью его мечты, смертью десятков тысяч людей, идущих за ним.

Наверное, с высоты окружающая пустыня выглядела бы не так обреченно, сверху все выглядит величественней. Сверху земля кажется такой, какая она есть – красивой, до боли любимой… Она изъедена многочисленными морщинами, словно лицо старушки-матери, но при этом лицо это такое родное.

Решение надо принимать сейчас. Неправда, что оно будет сиюминутным, озарит мозг в данное мгновение. Уже давно эти мысли зародились, давно идет работа там, внутри. И днем, и ночью, и под проклятым, все умерщвляющим, солнцем, и холодной бодрящей ночью.

Каждый миг он думает об этом.

Нет, все-таки она прекрасна, эта страшная земля. Да, действительно, там, где ветер не засыпал принесенным песком трещины, повсюду до самого горизонта она покрыта глубокими морщинами. Камнями, от маленьких до огромных валунов. И чем дальше к горизонту, тем необычней и красивее это зрелище. Ни за что не поверишь, что это создано иначе, чем умелой рукой великого мастера. И, однако, хватит перемалывать странные мысли, словно зёрна между жерновами, надо бы действовать.

– Аарон, – позвал Мозе брата. – Сколько повозок у нас, и сколько старых и больных людей?

Он не стал слушать ответ, тот ответ, который знал не хуже прочих. Перебил Аарона, начавшего было перечисление.

– Мы оставляем себе повозок триста, не больше. Все остальные освобождайте от еды и воды, загружайте. Я не знаю, чем, да вот хотя бы камнями. Главное, чтобы было видно – повозки забиты до предела.