Эрис. Фила всадников

Но даже если и щедрая Гела выступит на подмогу, нам не увидеть помощи раньше чем до вечерних сумерек.

Рискованный план войны принят единогласно: не только командиры вздымают оружие – тысяча храбрецов, осаждённых в агоре Ахрадины, одобряют задумку седого старика.

– Агесилай, скрытно разберём стены агоры, проделаем подкопы? Выйдем тайно в тыл осаждающим? И с обеих сторон поднажмём на предателей? – Коренастый муж с перебитым носом кивает головой, обмотанной окровавленной тряпицей, на дальние дома Ахрадины, примыкающие к агоре.

Седой старик, ставший негласным стратегом осаждённых сограждан, кивает утвердительно.

– Хирисоф, возьми добровольцев, копай лазы. – Замотанная в тряпки голова исчезает в рядах отряда на агоре. Вскоре три десятка подростков устремляются вслед за Хирисофом к лавкам домашних инструментов.

– Всяк, кто может нести груз, пусть возьмёт оружие для Тихе. – Старик отыскивает глазами несколько десятков угрюмых, злых, полунагих женщин, примкнувших к обороне агоры.

– Мои рабы готовы сражаться за полис.

Могу их вооружить? – Долговязый, ссутулившийся мужчина лет тридцати пяти, чёрный лицом, густо измазанный скорбной сажей, держит за руки двоих крепких юношей, выходцев из карфагенской Ливии.

– Деркелид дорогой, твоим смелым рабам дадим свободу за содействие полису. Всяким рабам дадим свободу, не только твоим. – Седой старик-стратег гордо поднимает голову. Хлопает по загорелым плечам рабов-ливийцев. В руки хищно улыбающихся юношей ложатся тяжёлые бронзовые топоры дровосеков.

 – Если погибнете в бою, найдём и похороним с почестями, у храма, как свободных, сложим погребальные костры для вас! Возьмите парадное оружие в моём торговом корабле. Проданный товар для богачей Сибариса. Сибарис подождёт.

Таких «содействующих» мужчин с напрасно пустующими мозолистыми руками на агоре Ахрадины добрых пять сотен. Среди них, таких не похожих друг на друга выходцев из Карфагена, Этрурии, кельтов, италийцев, – надсмотрщики над рабами невольничьего рынка, непроданные рабы, государственные рабы-полицейские, гончары-мастеровые, столяры верфи, пекари и повара съестных лавок при агоре.

Несвободные и не помышляют о побеге к бунтовщикам. У каждого раба веские причины личного свойства остаться верными прежнему порядку.

Пять сотен «освобождённых», вооружённых богато декорированным оружием (предназначавшимся для Сибариса), занимают свои места в отрядах граждан, обороняющих агору. Отряды скрытно расходятся по периметру стен агоры.