Призма пораженного Я

Две жизни

Объятья Морфея душат, порой согревают,

От дикого мира оберегают.

Холодная кожа под одеялом,

Подушка сжата крепко в руке:

В погоне ночной за идеалом,

Скатилась беззвучно слеза по щеке.

Буквально минуту назад старая разрисованная рама подверглась стрельбе. Цветные осколки обрушились на стол, покрыв собой различные бумаги, сплелись воедино с ворсинками ковра и в последнюю секунду направились к ошеломленному лицу Легран, мирно сидевшей на своженной кровати. И стоило одному из осколков некогда живого витража коснуться прикрытого века Касио, она вскочила из-под одеяла, одновременно отмахиваясь рукой от приближающейся опасности.

Нелепость движений, отсутствие колких звуков размельченного стекла и совершенно спокойная обстановка вокруг привели ее сперва в замешательство, а после в чувства. Витраж цел. Толстый кот дремлет. Волосы примяты на макушке. А это значит – снова кошмар.

Девушка любила пить свежесваренный в турке кофе. Терпкий напиток как ничто лучше бодрил даже самым неприятным утром.

Поднеся кружку к обезвоженным губам, Касио уставилась на витраж. Огромное старинное арочное окно, некогда совершенно невзрачное и пустое, теперь стало настоящим произведением искусства. Если бы это была японская мультипликация, в очах девушки непременно вырисовались бы сердца. И это совершенно неудивительно, ведь автором творения была сама Легран. Вдохновившись эстетикой готического витража, Касио провела месяца, воссоздавая нечто похожее. Буйство красок, точность линий и образ девушки с крыльями, занимающий центральную часть композиции, заставляли воздух в помещении свежеть, дыхание становиться смиреннее, голос тише, а движения более размеренными. Удивительные вещи творило это художественное произведение. Казалось, в иной раз сердце остановится, душа запорхает под потолком и вырвется на волю сквозь окно с изогнутыми узорами витража, символизирующего свободу. Однако, невероятная красота для Легран, другим могла показаться пугающей и зловещей. Свет искажался, комната озарялась холодными ультрамариновыми лучами, и присутствовало ощущение, будто сквозь подол платья изображенной девушки чужак наблюдает за любыми движениями. Несмотря на то, что жилище располагалось на высоком уровне, чувство незащищенности могло взять верх над логикой. Витраж вместо символа свободы в мгновение ока мог превратиться в решетку, из-за чего комната становилась похожей на тюремную камеру – темную, холодную и бесчувственную.