Случай на королевском маяке

Парочка прибрежных рифов, что почему-то меняли свои места, грозились вспороть брюхо зазевавшегося судна. Днем их выступавшие на полметра из воды зазубрины было легко увидеть, но вот ночью… Ночью было иное дело! Особенно в те ночи, когда наползали ватные тучи и скрывали свет далеких звезд. Тогда без яркого живительного огня его маяка, что освещал морскую гладь, лучше вообще было не соваться! Еще свежи были воспоминания о тех несчастных смельчаках, что решались на такое, когда не было Гаэтано на маяке, а прошлый служитель запивал и забывал зажечь огонь.

Капитаны судов, помня свои рейсы и вхождения в гавань, шли по памяти, но подводные рифы, будто живые существа, переползали на новое место и, как банку, вспарывали брюхо галеры. Да! Не один бочонок и не один матрос тогда тонули в соленой воде, последними словами вспоминая того, кто не зажег огонь маяка.

Поэтому-то так ценили Гаэтано, который вот уже почти семь лет исправно, день за днем, из года в год, при любой погоде и любом самочувствии, забирался по крутой и узкой каменной лестнице в башне маяка на самую верхушку, наливал ведерко льняного или рыбьего масла в металлический контейнер, поправлял и поджигал фитиль.

Бывало и такое, что смотрителя пробивал страшный жар, еле держали ноги от болезни, но, превозмогая собственную немощь, он делал дело, которое больше никто не мог сделать – ведь маяк на добрую милю был удален от берега и располагался как раз там, где начиналась гавань.

– Вот, достал в этот раз оливковое масло! – пропел Радмир, добряк-купец, который был больше всех заинтересован в том, чтобы столичные корабли причаливали к ним без опасностей.

– Ого! – одобрил Гаэтано. – Да тут и мне на салат будет!

– Именно так и думал, любезный! Именно так! Со дня на день мы ждем, ты знаешь, корабль, который заберет нашу июльскую партию фруктов и овощей. Я уже скупил все у крестьян, мои погреба и закрома ломятся. Ох, как нужно сбыть все это дело скорее! Дай бог кораблю попутного ветра и огня твоего славнейшего маяка! Чтобы и ночью море было видно, как днем!

– Уж не переживай, мой друг, – ответил любезностью на любезность Гаэтано и похлопал того по плечу, – я позабочусь о том, чтобы ни одна мошка не скрылась над этими водами!

– Вот и хорошо, вот и хорошо! – запел успокоенный купец.

 – А что твоя женушка, как ее здоровье?

– Яната?

– Янатушка, Янатушка, она самая!

Гаэтано развел руками. Горькие думы сели на его чело.

– Не видел ее с самого утра.