Черный бумер

– С чего ты решил, что именно мерс?

– Потому что всю жизнь, сколько себя помню, копаюсь в автомобильных движках, – Гудкову захотелось немного пошевелить языком. – В армии служил в автомобильном батальоне. Работал на автосервисе. А потом в гараже страховой компании. Теперь опустился до водителя персональщика. И вот катаю задницу одного кренделя, вице-президента коммерческого банка. И мерс узнаю с закрытыми глазами. Тачка где-то рядом.

– Не глухой, слышу. Но мы, тоже, между прочим, не на дороге лежим. Нас не переедет.

– И чего им не спится? – проворчал Гудков. – Четверть часа назад одна машина прошла, теперь вторая. Кажется, по этому проселку лет сто никто не ездил. А тут, блин, по ночам такое движение.

Грунтовая дорога проходила внизу, по дну глубокого оврага, чтобы посмотреть, что за машина среди ночи колесит по округе, надо встать и прошагать метров двадцать до того места, где начинается откос. Звук двигателя сделался еще ближе, теперь слышно, как из-под покрышек вылетают мелкие камушки. Бобрик сел и, нашарив в сумке мятую пачку сигарет, закурил.

Невидимая машина проехала мимо, снова наступила тишина. Бобрик смолил сигарету, наблюдая, как в темные окна постройки, стоявший в ста пятидесяти метрах выше по склону, засветились тусклым оранжевым светом, будто кто-то зажег фитиль керосиновой лампы или фонарь с дохлыми батарейками. Свет мерцал, кажется, готовый погаснуть. Травить страшные байки почему-то расхотелось, сон как рукой сняло.

Саша вертел головой из стороны в сторону, рассматривая местность.

Впереди и справа неровное поле, уходящее вниз, упиралось в жидкие лесопосадки. Слева склон оврага, наверху какое-то обветшавшее строение, напоминавшее то ли брошенный коровник, то ли сенной сарай. Бобрик рассмотрел постройку еще при свете солнца. Облупившаяся штукатурка стен обнажила серый силикатный кирпич, ржавые створки ворот едва держатся на петлях, окна выломаны, куски листового железа с крыши, видно, растащили по дворам жители ближайшей деревни. Удивительно, что сам сарай на кирпичи не разобрали.

Сейчас Бобрик жалел, что выбрали для ночевки именно это место, какое-то странное, беспокойное. Вечером они с Гудковым остановились на грунтовке, решив, что самое время тормознуть, потому что силы на исходе. Затащили мотоциклы на склон оврага, подкрепились бутербродами с пивом и растянулись на сохлой траве. Там видно будет, что делать: заночевать прямо тут или возвращаться обратно в Москву, на рывке преодолев расстояние в двести пятьдесят верст.