Железный поход. Том второй. Рай под тенью сабель

Знал Шамиль и о том, что на правом берегу пограничной реки у Амир-Аджиюрта уже находятся русские силы, состоящие из навагинцев, тенгинцев, замосцев и любинцев, при конных, горных орудиях, и нескольких сотен казаков.

И действительно, все эти войска, ожидавшие приказа генерал-адъютанта Нейгардта, состояли под временным начальством генерала Полтинина, который во время командования Навагинским полком обратил на себя внимание как своими оригинальными выходками, так храбростью и ранами. «О нем хаживало немало историй вроде таких, что кто-то из великих мира сего спросил, сколько раз он был ранен? Генерал, не замевшкав, отрапортовал: Семь раз ранен и контужен, но ни разу не сконфужен»[6 - Ольшевский М.

Я. Записки. 1844 и другие годы.]. Однако ныне ему пришлось сконфузиться перед молодечеством и удалью джигитов Шамиля.

Как известно, войска объявились на Тереке с апреля месяца для приготовления сухарей и фуража. Будучи расположены лагерем в одну линию тылом к реке, русские имели на правом фланге прилегавший к Умаханъюрту лес с непроходимой чащобой Качкалыкского хребта и Сунжи.

Чеченцы, беспрепятственно следившие из этих зарослей (опрометчиво оставленных без дозору с нашей стороны) за действиями солдат, внезапно напали на табун артиллерийских лошадей в то время, когда лагерь готовился к инспекторскому смотру – чистил оружие и амуницию. Набег был столь молниеносен, что когда генерал Полтинин отправил погоню, то на месте пастьбы остались только несколько изрубленных шашками ездовых.

Лишь отдаленный, движущийся по направлению к синим хребтам желто-бурый столб пыли указывал на горцев, быстро гнавших табун, запуганный беспрестанной пальбой и бешеным гиканьем.

* * *

Ночь мистической тишины окутала горы. Казалось, что даже сварливый, гремучий Терек, и тот стал нем, повинуясь магии тьмы. Только алмазное свечение звезд вокруг жемчужного полумесяца в черном небе, да на дальнем склоне ущелья, до которого полдня пути, в аулах, как сиротливые искры костра, светились окна…

Дзахо Бехоев перевел дыхание, скрепляя губы и сердце священной молитвой, косо скользнул взглядом по широкой росистой поляне.

Двести воинов, давших обет верности газавату, стояли на коленях в безграничном смирении, прижав лоб к земле, совершая намаз[7 - Намаз (перс.), салят (араб.) – мусульманская каноническая молитва.] Замер в молитвенном созерцании и он – Дзахо Бехоев из Аргуни – сын осетинки и чеченца, чей брачный союз был крепче булата.