Фатум. Том третий. Меч вакеро

Запряженная четверкой лошадей карета смоляным силуэтом застыла на обочине горбатой дороги. Своим запущенным видом она, право, больше напоминала звериную тропу.

Да, старый королевский тракт остался за дымчатыми грядами Сьерра-Невады, он оборвался неожиданно, как крик сорвавшегося в бездну человека.

Хотя вокруг простирались безлюдные, посеребренные хрустальной влагой луга и глаз ничего не видел, кроме голубого ковра цветов и гор, в воздухе отчетливо чувствовалось соленое йодовое дыхание великого океана.

Там, на западе, скрытый жемчужной дымкой, могуче и ровно шумел океанский прибой. Каждое утро он гнал на восток несметные легионы тумана, словно желая окутать холмистые дали берега своей перламутровой мглой.

Всего час назад они миновали пустынное ущелье, в которое так боялись въезжать, и вот теперь оно, похоже, не отпускало Диего.

– Тереза,– майор крепче сжал пальцы девушки.—Настало время. Скажи, ты сделаешь всё, как я просил? —он ласково посмотрел в ее потемневшие, как вечер, глаза.

– Я обязан пойти на это.

– Да,– она неуверенно кивнула головой, глаза туманили слезы.– Что будет с тобой? – она припала губами к его руке.

– Не знаю, но надеюсь на лучшее. Счет покуда не в нашу пользу, и я должен исправить его. Кровь Гонсалесов стучит в моих жилах… Ну… – он поцеловал ее волосы,—мне пора, еще чертова уйма забот…

– Забот уйма, а я одна! – Тереза не отпускала его руку.– Я боюсь, боюсь… Возьми меня с собой! Я буду…

– Нет! – Де Уэльва вырвал руку.– Ты нужна здесь.

И закончим.– Он пристегнул шпагу, поправил сбившееся на коленях девушки одеяло.

– Будьте осторожны. Сверхосторожны! – Тереза не знала, куда девать руки.

– Не бойся. Сейчас я ни чем не дорожу так, как своей жизнью… Она слишком нужна Мадриду и тебе.

– Господи, Диего, ты же с утра ничего не ел!.. Я сейчас,– она хотела было открыть корзину со снедью, но он остановил девушку жестом:

– Еcли кому-то из нас нынче сделают дыру в животе, дорогая, то лучше ее получить на голодный желудок.

Тереза перекрестила любимого и, размазывая слезы по щекам, прерывисто прошептала:

– Я присмотрю за отцом… Не волнуйся… Я люблю тебя! – Она в последний раз прильнула к нему, как гонимый ветром листок.

Он улыбнулся, поцеловал на прощание любимую в щеку и… хлопнула дверца экипажа. Позади кареты майора дожидался Мигель. Он неторопливо одергивал ремни и пряжки на иноходце господина, временами бросая взгляд на ухо-дящую к побережью тропу.