Голубая эскадрилья

В тридцать девятом году, мне тогда было всего двадцать четыре, пацан еще, я работал на стройке начальником строительства, по-нынешнему – прорабом. Если бы мне тогда сказали, что я летать буду, да еще и военным асом буду, я бы никогда не поверил. Жил, работал, дивчина у меня была, красавица, жениться собирались. А что? Я был с высшим образованием, инженер-строитель, тогда это ого-го было, на вес золота. Планы были, родители свадьбу готовили… Забрали меня прямо со стройки. Пришли двое, показали корочки, увели. Допросов было всего два.

Оба раза избили до полусмерти, даже ничего не спрашивали. Потом приговор: статья 58-10, польский шпион, вредитель, пятнадцать лет. Пока ждал этапа, писал Сталину, мол, произошла чудовищная ошибка, несправедливость, разберитесь, Иосиф Виссарионович, меня освободите на благо Родины, а следователи – они и есть главные вредители, невиновным зубы табуретками выбивают.  Следователи потом это письмо меня сожрать заставили, затолкали в горло, били так, что, как выжил – не знаю. Видимо, молодой потому что был, живучий. Отлежался чуток, хотел руки на себя наложить от несправедливости. Рукав рубахи на полоски порвал, сплел веревку, хотел повеситься, не дали сокамерники. Из петли достали. Был там у нас один мужик здоровенный, кузнец. Тоже 58-10, тоже шпион-вредитель. Жену его тоже забрали, били и насиловали у него на глазах. Так он мою веревку припрятал, говорит, пригодится. Пригодилась… Вызвали его на допрос, он попрощался со всеми, увели. Больше его не видели. Оказалось, пригодилась моя веревочка: удавил он ей следователя прямо в кабинете. Забили кузнеца до смерти, голову молотком проломили. Потом еще неделю лютовали охранники, били всех смертным боем, многих до смерти забили, многих покалечили. Мне повезло: уехал этапом. А то может и меня бы…

Видишь, я в своей истории к небу никак не приближаюсь, а наоборот, почти в землю ушел. Но это еще не самый низ, не самое дно, до которого я спустился.

Три месяца ехал я до лагеря. В товарном вагоне, в основном стоя. Ну вот как в трамваях ездят.

И вагон в основном стоял, ехали по ночам, и то не каждую ночь. Спали по очереди, по часу. В трех углах вагона спальные места держали, чтоб человек лечь мог. Места мало было, ноги не вытянуть, но даже калачиком свернувшись было хорошо поспать. В четвертом углу отхожее место держали, туалет, значит. Туда по большой нужде ходили. А по малой под себя, не до жиру. Возле двери трупы складывали стопкой. Кто не брезговал, ложился спать прямо сверху.