Дети сумерек

Но коротышка никогда не заговаривал с ним, и Крамер удивился, что тот вообще знает, как его зовут.

– Они тебя ищ-щут. Люди Биш-шопа раз-сгромили тв-фою кв-фартиру. В-фполне в-фоз-смож-шно, с-скоро будут з-сдес-сь, – так могла бы говорить змея. А может, парню просто неудачно выбили пару зубов.

– Вот дерьмо… С чего бы это?

– Пох-хож-ше, толс-стяк из-с с-страны Оз-с раз-сгов-форилс-ся, – Крамер даже не стал удивляться, откуда этот недомерок знает Элли.

Он в мгновение ока добил выпивку, бросил на стойку пятьдесят баксов и, не оборачиваясь, пошел к двери.

Которая вдруг резко распахнулась от удара кованого сапога.

Крамер не стал дожидаться, пока появится хозяин обуви, и одним прыжком кувыркнулся за стойку. В противоположный от него угол рванулся бармен и залег, пытаясь быть тише воды, ниже травы – он не был хозяином заведения, и если даже здесь все разгромят в пух и прах, он легко найдет другую работу – главное остаться в живых.

– Стоять, Крамер, падаль! Ты арестован по приказу короля!

– Пошел ты… – прошептал Крамер.

Вдруг со стороны зала раздался дикий визг, а вслед за ним – крик боли. Крамер на мгновение вынырнул из-за своего укрытия и увидел, что шипящий коротышка воткнул в ногу одному из солдат длинную заточку. Прямо в коленную чашечку, причем насквозь. Удар неимоверной силы. Вряд ли этот человек теперь вообще когда-нибудь сможет ходить, не хромая.

Крамер вновь упал за стойку: его, похоже, даже не заметили, такая там началась суматоха.

Раздался характерный стук: не иначе, малыш схлопотал прикладом в голову. Оставалось надеяться, что он все еще жив.

Однако рекогносцировка принесла свои плоды: их было четверо, они столпились у двери, заслоняя обзор друг другу. Рука уверенно сжала старый надежный кольт «Питон» – огромный шестизарядный револьвер.

Крамер вновь вынырнул из-за стойки; шесть выстрелов: двое замертво, а раненный заточкой в ногу получил пулю во вторую коленную чашечку. Инвалидная коляска, если, конечно, увидит следующий рассвет.

Крамер принялся перезаряжать оружие.

– Ах ты подонок! Лучше вылезай и сдавайся, свинья! – орал оставшийся невредимым солдат и наконец выпустил очередь по стойке и бутылкам над ней. Крамера засыпало грудой стекла и залило дерьмовым виски. – Лучше вылезай, а то я этому недомерку башку снесу!

«Жалко малыша», – подумал Крамер, встал, медленно положил на стойку кольт, глядя в ухмыляющуюся рожу солдата, и сложил руки за головой.