Норильские судьбы. Повести, рассказы, мемуары

Норильские судьбы. Повести, рассказы, мемуары

Владимир Васильевич Беляков

Кто-то грезил севером и стремился туда, сознательно подвергая себя испытанию на «силу духа и силу воли».Кого-то гнали на север прикладами, чтобы там сломать и убить эту «силу духа и силу воли».

Норильские судьбы

Повести, рассказы, мемуары

Владимир Васильевич Беляков

© Владимир Васильевич Беляков, 2023

ISBN 978-5-4483-3592-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Норильские судьбы

повести, рассказы, мемуары

От автора

Большую часть жизни я прожил там, где считается, что жить нельзя.

В городе, где девять месяцев зима. А оставшиеся три – весна, лето и осень.

В городе, окруженном тремя металлургическими заводами, которые на десятки километров отравили вокруг все живое.

В городе с самым грязным в мире воздухом и полной таблицей Менделеева под ногами.

В городе, где в лагерях пытались сломать гениальных людей, таких как Гумилев, Штейн, Федоровский, Урванцев, а на сцене театра играли Смоктуновский, заключенный Жженов.

В городе самых чистых сердец. Самых мужественных, открытых и доброжелательных людей. И название этого города – Норильск.

Дядя

Михаил Спицын уже три часа летел в самолете. Вздрагивая всем корпусом, Ил-14 шел на посадку, пробиваясь через заслон плотных облаков. Удары иногда были очень жесткие. В салоне возникал ропот, кто-то не выдерживал и панически вскрикивал.

При этом партийные начинали креститься, а беспартийные ругались матом.

Нервозное состояние пассажиров было обусловлено тем, что из-за разбушевавшейся пурги всем им пришлось двое суток ожидать вылета самолета, в маленьком, тесном здании аэропорта, где и присесть-то было некуда. Взрослые и дети были изрядно измучены. А тут еще и постоянная болтанка практически на всем протяжении пути.

Иногда между занавесок в проходе, как из-за кулис в театре, появлялось белое, как снег, личико стюардессы.

С иронической улыбкой как-то двусмысленно она призывала всех к спокойствию словами:

– Не волнуйтесь, товарищи! Наш экипаж всех посадит в Красноярске.

Часть пассажиров после этих слов обреченно вздыхала, а часть еще сильнее начинала нервничать и суетиться.

Михаил вжался в кресло всем своим массивным телом. При каждом новом провале самолета к горлу подкатывало все, что было съедено и выпито накануне. В нижней части тела все происходило наоборот.