Третий ход

В изжелта-белых валенках выше колен ловчее взбираться на сугроб, чем степенно ходить по ровной дороге. Дворник не должен работать слишком красиво, лишний раз привлекать внимание начальства. И потом, снежные кручи, куда, как ананас в небеса, забрасываешь с лопаты порцию снега, все равно возвращают снег к твоим ногам досадной лавинкой. Так что скрепя сердце срываешь сугробные верхи.

Церковный сторож, он же дворник, Андрей Колодин совершал вечерний обход территории храма. Выразительные тонкие лицевые кости делали Колодина много красивее издалека, чем вблизи.

Вблизи обнаруживались слишком пухлые губы, слишком мягкий нос. Но глаза и вблизи оставались красивы. Хотя выражение их сбивало с толку, потому что толку в их выражении не было.

В диагонально противоположных углах подворья Андрей запер на висячие замки ворота и калитку. Глянул на ветви высоких тополей за оградой. Бесспорно, это были его тополя. (Хотя формально они принадлежали детскому саду.)

Поздними вечерами, один на подворье, Андрей, как правило, бывал счастлив.

Снегопады не слишком омрачали счастье. Так что один в поле – воин. А разгуляться истинно было где на воле. Тротуары засыпало стремительно, как глаза. Но кроме тротуаров сторож вычищал ступени крутых белокаменных лестниц северного и западного храмовых крылец, уйму укромных крылечек, как то: три крылечка нижнего храма, два маленьких крылечка…

У вас лопнуло терпение. Вы отвернулись и в высоких изжелта-белых валенках степенно, даже слишком степенно, таковы валенки, пошли по метеной дорожке прочь.

Хорошо, хорошо в валенках! А я все перечисляю, загибаю на морозе пальцы вам вслед.

Так вот, значится: два маленьких – трапезной и крестильни, последнее оно же – к иерейским кельям на втором этаже, и одно побольше, настоятельское (значимо подмигиваю) с выходом на стоянку для иерейских автомобилей, стоянку сторож, разумеется, тоже чистит. А откосы цоколей? А красной плитки парадные эспланады перед западной и северной лестницами? А еще два крылечка бухгалтерии и непосредственно дворницкой с телефоном?

Вы с треском рукава в подмышке издалека отмахиваетесь, словно камень бросаете или снежок: изыди, уймись, ирод! Ирод, да? Тут станешь иродом.

Потому как – площадка перед туалетом, стежки-дорожки всякие. И еще – наступает продавщица церковного ларька: как посмел вокруг ларька не почистить?! Да я, да вы… Ага!.. Я, вы, я тебе… Я вот настоятелю.