Чего ты боишься?

– Моего деда, но его больше нет в живых!

– Не твое, – с нажимом повторил бездушный.

– Ты не тронешь спасшего тебя добровольно!

– Что за сказки? – кажется, он вновь удивился. – В уплату я исполню, если смогу и захочу, желание спасшего. Желанием может стать жизнь. А может и не стать. Как в твоем случае.

Ноги онемели от страха. Прислонившись к теплому печному боку, она жалобно и беспомощно прошептала:

– Ты меня убьешь?

– Вряд ли, – равнодушно качнул он головой и, отодвинув ее с дороги словно лавку или сундук, направился к ближайшей полке.

По-прежнему не в силах пошевелиться, Анири наблюдала за гончей великого короля. Бездушный кружил по горнице мягко и беззвучно, напоминая теперь не пса, а большую рысь. Крышки и дверцы открывались и закрывались, занавеси отдергивались, ящики выдвигались.

Обыск продолжался недолго. Скоро гость остановился напротив хозяйки и подвел итог:

– Не убью. Ты охотилась по необходимости.

– Дед говорил, вы людей насквозь видите, чего ж ты по ларям полез? – не удержалась Анири.

Пережитый страх разозлил, сделал ее колючей, словно терновник.

– Видим. Если нужно, – после паузы, смерив ее изучающим взглядом, уронил бездушный.

– А сейчас не нужно?

– Нет.

– А вдруг у меня весь погреб репой забит? Или, скажем, картошкой?

– Нет у тебя погреба. И еды нет. Когда выходим?

Понятия «бездушный-губитель» и «бездушный-спаситель», «бездушный-при-смерти» и «бездушный-готов-убивать» сменяли друг друга слишком быстро. Девушка помотала головой, как будто мысли от этого могли прийти в порядок.

– А с тобой… все нормально? Кажется, ночью Вездесущий заглядывал к нам в окно…

– Бездушные не болеют, – губы гостя искривила желчная усмешка. – А Вездесущий не придет за мной никогда.

Анири чуть не сморозила глупость, но удержалась в последний момент. Бездушный не мнит себя бессмертным. Просто Вездесущий приходит только за теми, у кого есть душа. Смутившись, девушка зачастила:

– Мне собраться надо, курицу забить и приготовить. Лепешки испечь.

Чего добру пропадать? И… – она запнулась, вопросительно глянула на его порты и рубаху, – наверно, стоит подобрать тебе одежду?

– А есть из чего?

Она нервно кивнула, судорожно сжимая в кулачке бесполезный перстень.

– —

Ружье бездушный не взял, зато долго и придирчиво выбирал кухонный нож и топорик. В дедовых штанах и куртке он выглядел почти человеком. Почти. Только кожа слишком бледная, волосы серые… или седые? Да взгляд, какого не бывает у обычных людей.