Ведьма с зелеными глазами

Однако движения ее были неторопливые, речь – тоже, что указывало все-таки на возраст.

Никто не знал, на какие средства живет Зося, потому что пенсию она не получала и не предпринимала ничего, чтобы ее оформить. Она собирала травы, варила барсучий жир, готовила разные настойки и каждое воскресенье ездила в город на рынок, где продавала все эти волшебные снадобья. На вырученные деньги она покупала самое необходимое – масло, сахар, соль, крупы, нитки, иголки, спицы, спирт…

Она гадала, лечила, наставляла женщин, учила жизни, и люди расплачивались с ней деньгами, продуктами.

Чаще всего приносили молоко, мед, овощи, фрукты, овечью шерсть, из которой Зося вязала отличные узорчатые толстые носки, тоже на продажу.

…Трава была мокрая, высокая от обильных августовских дождей, подол юбки Татьяны быстро намок и теперь хлестал ее по щиколоткам. Она не бежала, а летела к Зосиному дому, черные очертания которого на темно-синем горизонте казались призрачными. Вот вроде бы он, дом, рукой можно дотянуться, но он словно отдалялся от нее, отступал в скрипучий, полный ночных звуков мокрый и холодный лес.

Татьяна выбилась из сил, хотела уже остановиться, чтобы перевести дух, как вдруг поняла, что стоит совсем рядом с домом, и стекло окна поблескивает перед самым лицом, как если бы убегавший дом теперь вернулся к ней.

– Зося?

Она подошла и заглянула в окно. Темно. Конечно. Глубокая ночь. Зося давно уже спит и видит свои таинственные цветные сны. Возможно, ей снятся размотанные наподобие шерстяных клубков чужие судьбы…

Татьяна обошла дом, взошла на крыльцо, и ей почудился в тишине голос.

Женский. Как если бы кто-то внутри дома читал молитву. Монотонное звучание голоса, шум дождя, звуки постанывающего и охающего ночного леса – все это уже не пугало Татьяну, она знала, что вот сейчас постучит, разбудит Зосю, но та даже виду не подаст, что нарушили ее покой, вторглись к ней так поздно. Распахнет свою дверь, впустит Таню-убийцу, обнимет, усадит за стол и напоит горячим чаем с травами. И Таня ей во всем признается, испросит у нее совета, как быть, идти ли с повинной в полицию или спрятаться, затаиться?

Ей показалось, что молитва, доносящаяся из приоткрытого окна, незнакомая.

Может, католическая, на родном Зосином польском, подумала Татьяна, имея самое смутное представление о существующих религиях, однако знающая откуда-то, что поляки – католики.

– Зося? – тихонько окликнула она ее в темное окно.

И тотчас молитва прекратилась. Стало очень тихо.