Рдяный бог

Добравшись до расщелины, Агния осторожно посмотрела вниз, пытаясь различить хоть что-то.

– Кечь-кечь! – позвала она козлёнка. Прислушалась. Тщетно. Оглянулась на симаргла, спокойно ожидавшего её. Буйтур не мог ошибиться.

– Кечь-кечь! – вновь позвала девушка, стараясь, чтобы звук её голоса, отталкиваясь от каменных стен, проник как можно глубже. Подождала, прислушиваясь снова. Где-то внизу скатился камешек, простучал по склону, улетая в пропасть, а затем раздалось робкое «мее-ее!».

– Кечь-кечь, малыш, иди ко мне! – обрадовалась Агния. – Не бойся, милый, давай! Кечь-кечь!

Осторожно прыгая с уступа на уступ, мекая и подолгу топчась на одном месте, снежный козлёнок всё же взбирался наверх, стремясь на человеческий голос. Последний, самый смелый прыжок – и вот, пастушка поймала и прижала к себе пушистое существо, дрожащее всем тельцем, от копыт до зачатков рожек.

– Тихо-тихо, милый, всё хорошо, – Агния погладила козлёнка, успокаивая его, обещая родной загон, тепло и стадо.

Вернулась к симарглу с ношей на руках, забралась летающему зверю на спину, не забыв потрепать того по холке в знак благодарности.

– Молодец, Буйтур! А теперь домой! – порадовала она напарника скорым возвращением, не пытаясь приказывать. Выбрав себе наездника и сладившись с ним, симаргл зачастую понимал почти всё, что от него требовалось, а потому повелевать им нужды не было. Когда Агния с найдёнышем надежно устроились, зверь расправил крылья, сделал несколько взмахов, мощным потоком подняв в воздух целую метель, и взмыл к небу, выбирая самый короткий путь к веси.

Среди гор, растянувшихся до самого горизонта, человеку самому передвигаться очень непросто – слишком круты склоны, слишком глубоки трещины и коварен настил. Здесь живут горные козы, прыгая по отвесным кручам, и, выкапывая из-под снега мёрзлый козий лишайник, разбредаются частенько на десятки вёрст. И живут симарглы – охотники, стада коз загоняющие.

И тех, и других боги дали в помощь людям, чтобы и они могли жить под небом сизым, под солнцем красным, среди гор безбрежных, и богов славить.

Пещера, служившая общим домом и человеку, и скотине, длинная и просторная, со множеством ответвлений и маленьких залов, обогревалась козьими шкурами, устилавшими полы и стены, дыханием людей и животных, но главное – большим костром в центральном нефе.