Теофил Норт

)

Затем он стал объяснять мне связь этой проблемы с эдиповым комплексом и страхом инцеста, когда «почтенные» женщины ассоциируются у человека с его матерью и сестрами – «запретной областью».

– Вы помните, как зовут этого молодого человека?

– Чарльз Марло.

Он повторил имя с удовлетворенной улыбкой. Я наклонился к нему и сказал:

– Герр профессор, можем мы назвать такое явление «комплексом Чарльза Марло»?

– Да, это будет очень уместно. Я давно искал подходящий термин.

Теофил страдал, как говорится (хотя никаких страданий он не испытывал), этими Hemmungen.

Пусть другие обхаживают месяц за месяцем величавую лебедь и самовлюбленную лилию. Оставьте Теофилу дерзкую сороку и покладистую маргаритку.

ВОСЬМОЕ: пройдоха. Тут я должен прибегнуть к иностранному языку: el picaro[1 - Плут (исп.).]. Меня всегда увлекал тип, противоположный моим новоанглийским и шотландским предкам, – плут, которому «полиция наступает на пятки», живущий без честолюбивых планов, на кромке благопристойной жизни, с наслаждением обманывающий болвана и благоразумного, скупердяя и самодовольного блюстителя нравов.

Я мечтал о том, как обойму весь мир, загляну в миллион лиц, легкий на подъем, не обремененный имуществом и кошельком, сметливо избегая тягот голода, холода и гнета чужой воли. Это не просто жулики, но и искатели приключений. Я с завистью читал их жизнеописания и отметил, что они часто – когда справедливо, а когда нет – попадают в тюрьму. Инстинкт предостерегал меня – и кошмарные сны предостерегали, – что тягчайшей мукой для меня было бы заточение, камера. Случалось, я подступал к самой грани мошенничества, но каждый раз – тщательно взвесив риск. Это восьмое призвание подводит меня к последнему и главенствующему:

ДЕВЯТОМУ – быть свободным человеком. Заметьте, каких я не строил планов: я не хотел быть банкиром, купцом, юристом, не помышлял ни об одной из тех карьер, которые приковывают на всю жизнь к разным правлениям и комитетам, – о карьере политика, издателя, борца за реформы. Я не желал над собой никакого начальства – только самый необременительный надзор.

Кроме того, все мои интересы связаны с людьми, но людьми как отдельными личностями.

Читатель увидит, что все эти устремления не оставляли меня и потом. Поскольку они вступали в противоречие, у меня случались неприятности; поскольку они засели во мне крепко, осуществляя их, я часто испытывал внутреннее удовлетворение.

Итак, после четырех с половиной лет относительной неволи я стал свободен.