Певец обыденной жизни

В больницах стоек аромат,

Там столько выцветшего тела!

Один богат, другой женат,

У всех решимость потускнела.

Таблеток ежедневных вкус

Гнобит последние желанья.

Пройти анализы – искус.

Маячат тризны очертанья.

На службе с криком наезжать,

К коллегам придираться можно,

Чтоб подчинённым дать понять:

Их перспектива не роскошна.

Здесь – правда жизни, там – мечты.

Они расходятся немного…

Подумав, должен выбрать ты,

Куда ведёт твоя дорога.

Под добровольным арестом

Я засыпаю в ночи довольно сытый,

А просыпаюсь порой с чувством голода,

Иногда от жары, чаще от холода,

Бреду на кухню, вялый и неумытый.

Голова сновиденьями расколота.

Нахожу кусок хлеба полузабытый,

Плетусь неторопливо обратно в спальню,

Совершив малое турне по квартире.

Я одновременно в конторе, в трактире,

Устроил себе стадион и читальню,

Участвую даже в каком-то турнире,

По клавишам неистово барабаню,

Не отрываясь от обеда, ужина

Или внеочередного перекуса.

Ем, как кашалот, не ощущая вкуса.

Одежда моя давно не утюжена.

В короткой щетине лицо седоусо,

Выглядит вяло, нескладно, простуженно.

Кого-то лишают желанной свободы,

Он временно должен торчать за решёткой.

Мне сбегать лениво за пивом и водкой,

Ведь их доставляют в любую погоду.

Ходить, словно зэк, стал тюремной походкой,

Себя заточив добровольно на годы

В хорошей квартире, в престижном районе.

Домашний арест продолжается скромно,

Но если нарушу закон вероломно —

Не буду тянуть долгий срок я на зоне.

Присудят мне следовать в город огромный,

Покинув комфортный мир в новом смартфоне!

Пенсионный кровоток

На мансарде – забытая мебель,

Разъедает стропила грибок,

Шкаф громоздкий – невольный свидетель,

Сколько хлама накоплено впрок.

В нём хранятся коньки беговые,

Ровной стопкой галоши лежат,

Вперемешку – носки шерстяные,

Фотографии милых котят,

Джинсы тёртые в краске, подтяжки,

Что давно отслужили свой век,

Две в глубоких царапинах фляжки —

Очевидцы ночных дискотек.

Лыжи пахнут остатками мази,

Клюшки ждут продолженья игры,

Гриф гитарный и книге о джазе —

В трупах некогда злой мошкары.

Телогрейки печального вида

Отдыхают от сельских работ,

Пузырёк со следами карбида,

В пятнах ржавчины коловорот.

Диски старые и киноплёнки

Здесь проводят безмолвно года.