Не прикасайся!

Если им всем «Элит» стоит поперек горла, то пусть катятся к чертям. Я не виноват, что вкладываю бабло в бизнес, а они всем клубом на трусы спортсменам скидываются. Доходчиво пояснил?

Надя закатывает глаза.

– День, когда я согласилась у тебя работать, стал черным!

– Главное, чтобы таким не стал день, когда ты стала со мной спать. Обидно будет.

Но, похоже, я крепко выбесил ее сегодня. Надя даже не смотрит в мою сторону, быстро одевается и заплетает длинные рыжие волосы в косу. А я так и лежу на диване с расстегнутыми штанами и думаю о том, что в следующий раз перед тем, как трахаться, запру ее телефон в сейф.

Чтобы оргазм не сопровождался выносом мозга.

– Я не могу создавать тебе репутацию, когда ты шлешь всех на три буквы в инсте, язвишь в твиттере и рассказываешь в интервью, что слепая девочка сама виновата в том, что ее карьера закончилась.

– Она виновата. Она пьяная въехала в столб или куда там.

– Ее семья просила не выносить подробности.

– Я и не вынес. Но мы с тобой уже об этом говорили.

Я не желаю, чтобы капризы и закидоны Никольской отразились на мне и штабе. Дурная девка психанула, когда с ее головы сняли корону, а роль злодея отвели мне. Нет уж, радость моя, не в этот раз.

– Будь моя воля, я бы тебя уволила.

– Нет, – довольно усмехаюсь, – ты бы мне еще раз дала.

Надя закатывает глаза и, цокая каблучками, уходит, оставляя меня в задумчивости валяться на диване. Надоело. Надоело оправдываться во всех интервью за то, что не беру талантливых спортсменов из простых семей.

Надоело объяснять, что я работаю не на федерацию и не на медали, а на семейный бизнес. Надоело тыкать носом всяких «Мы приехали из Урюпинска, у нас такая талантливая девочка, пипец как хотим на Олимпиаду» в расценки.

Тренировки закончились, народ разбрелся по домам. Я хотел посидеть над программами к будущему сезону, но Надя явилась меня отчитывать, заткнуть ее получилось, только трахнув, и теперь как-то не до возвышенного катания под Рахманинова.

К черту. Поеду домой. Закажу что-нибудь пожрать и гляну какой-нибудь тупой боевичок.

Все равно на работе делать уже нечего, через полчаса, конечно, на лед выйдет репетиция осеннего шоу, и можно задать жару бездельникам, но, с другой стороны, – хватит с них того, что приходится тренироваться в десять вечера, ибо какой-то идиот снял арену на час.

Но в последний момент, когда я уже закрываю кабинет, что-то заставляет резко развернуться и идти в раздевалку. Прокачусь перед дорогой, проветрю мозги.