Они и мы

Можно сказать, даже счастливо. На самом деле – это и было, вероятно, счастье. Когда ты знаешь, что после работы идешь бродить по переулкам. С Рыжей, которая многое рассказывает. От удовольствия общения с нею я даже начал писать стихи. Конечно, неумелые. Но Рыжка говорила, что ей нравятся.

И мы с ней уже знали: я пришел с работы, не раздеваясь, коротко говорю: «Гулять». Рыжка начинает сопеть, тихонько гавкать и тянет, тянет поводок. Спускаемся во двор, лифта избегая. Там всегда кто-то писает, и Рыжка категорически лифтовой кабины не любит.

Ах, как я жду момента этого,

Вам не поверить, не понять.

Вот Марка вижу я одетого

И слышу звонкое «гулять».

И снова я по переулочкам,

А на снегу – мильен следов:

Здесь доберман, а здесь – мой суженый

Без поводка, как без оков.

Лохматый он, и морда с проседью,

И нет породы, нет двора.

Но как прекрасен, когда осенью

Идет любовная пора.

Тогда уж точно, я уверена,

Ни доберман, ни тойтерьер

Ко мне не подойдут – проверено!

Он рядом, здесь.

Он – как барьер!

И я считаю, вы не вправе,

Держа на стойке с водкой шкалик,

Его толкнуть иль в шумном гаме

Его окликнуть просто: «Шарик!»

Вообще, Рыжка была хоть и дворового происхождения, но умна и характер имела.

Доставляла же нам не только радости. Особенно когда начиналась течка, радости было уже очень мало. Псы в округе дома, а жил я тогда на Аминьевском шоссе (там белые люди не живут), с ума сходили все разом. Я выводил Рыжку на коротком поводке, и в руках обязательно палка.

Что псам, которые требовали взаимности, ничуть не мешало немедленно Рыжку мою любимую оплодотворить. Что иногда и удавалось. При этом собаки, убегая, кричали мне вслед: «На себя лучше погляди, прежде чем других колотить палкой».

Но ругань руганью, а любовь любовью. Могу признаться – я просто ее любил.

Ты своенравна, горделива,

Порой нежна, порой строптива.

Бываешь иногда ревнива,

И часто зимнею порой

Ты бредишь нежною весной.

Ах, рыжая моя подруга,

Как мне приятно после дня,

В часы вечернего досуга

Пройтись с тобою вдоль плетня.

Как ты резва и шаловлива.

Как ты внимательно глядишь

На куст, на столбик, на заборы,

Где твои давние друзья

Тебе приветы шлют, узоры,

Без лжи, без фальши, без вранья.

И я с тобой, мой пес лохматый,

Моя печаль, моя любовь,

Отбросив суету мирскую,

Перерождаюсь вновь и вновь.

Ушла из жизни Рыжая, прожив 16 лет. Прошли годы, а забыть – не удается.