Клиффхэнгер

Лев стал писателем рано, еще не совсем осознанно. В пять лет он написал свою первую книгу. В ней было четыре страницы.

Три неожиданных сюжетных поворота, все буквы Е в обратную сторону и – картинки. Одна другой лучше.

Мама читала сей опус вслух с выражением всем друзьям и соседям. И даже смеялась всего по шесть раз за страницу.

Слушатели вытирали платочком глаза, хлопали себя по коленкам и бились головами о стол.

А потом говорили:

– Будет писателем! Точно!

– Не сглазьте! – смеялась мама.

«Не сглазили, – недовольно констатировал Лева спустя пятнадцать лет. – Накаркали, блин…»

Когда пришло время выбирать профессию, Басин вдруг понял, что кроме привычки постоянно писать какие-то вещи разной степени паршивости, не приобрел никаких ценных навыков.

Впрочем, навыки, конечно, можно было получить и потом. А вот то, что у Левы отсутствовал какой-либо план, точно было проблемой.

Он сам себе удивлялся: сюрпризы ему нравились только на день рождения, а в остальные дни нужно было точно знать, что его ожидает.

Да и потом, случилась же с Басиным еще Янка Медведева из «В»-класса. Они уже два раза расставались, и дело шло к третьей серии отношений. Во всяком случае, когда были на дне рождения у Гуся, Лева полез к Янке целоваться, а она была очень не против.

Проскальзывали какие-то расплывчатые мечты о свободной и радостной взрослой жизни.

А еще пьеса. Нужно же было попробовать себя в драматургии.

Да и вообще… Написать все контрольные. Сдать экзамены. Морально подготовиться.

Или ну его? Идти сразу работать. Или на заочку – куда угодно.

Слишком много всего…

Однажды Басин решил посоветоваться с другом Пашкой, который уже прошел этот поворот и учился на втором курсе юридического.

Тот внимательно выслушал Левины невнятные терзания и сказал вдруг:

– А что тебе подсказывает внутренний голос?

Лева озадачился.

– Который из?

У него было три внутренних голоса.

Один звался Злобный, и он вечно все портил. Он говорил гадости, все запрещал и так часто пользовался сарказмом, что перестал уже воспринимать нормальную речь.

Когда Леве было пять, он шептал:

– А теперь возьми эту штуковину и выкинь в окно.