Мы в аду?

 – Отнюдь, вчера он избил соседского мальчика и украл у него эти шмотки, и вообще он из детского дома, сбежал оттуда месяц назад. Ничего ты не знаешь мой друг. Твой ад, это то, где ты сейчас?

– А что же тогда мы будем делать после смерти? – спрашивает Франсуа, опустив глаза до колен.

– Жить. В новом теле, в новой жизни, век за веком. Страдать.

– А где же тогда рай?

– Вот тут… – Луи берет его руку и прижимает их к груди. – И не надо искать никаких псевдотронов или мест, куда бы тебе удалиться чтобы попасть в рай.

Ты сам себе строишь рай, правильнее было бы, конечно, положить твои руки на мозги, но их у тебя нет.

– Значит, получается, я в раю.

– И да, и нет. Всё зависит от того, как ты мыслишь, как принимаешь свои решения, что ты делаешь чтобы ад стал приятным для тебя местом. Как говорится, и в аду есть другие демонята, которые готовы твой ад сгустить красками и сделать их «веселее». От того, что ты делаешь гадости, разве тебе не становилось приятно? Утехи плотские, говорят же, плохая вещь, а зависть? Вот видишь ты человека и у тебя сгорает все внутри и полыхает, ты хочешь быть лучше него, ты стираешь руки в мозоли и становишься лучше него, ты на миг становишься довольным, кажется тебе, а вот же он рай, стоило только добиться цели, а потом ты понимаешь, что все твои друзья вовсе не друзья, это очередные демонята, которые пришли наживаться тем, чем наживился ты.

Разве в тот миг твой рай не становится адом?

– Так как же мне тогда быть? Мне стоит быть демоном или ангелом? Ты меня запутал.

 – Будь собой. Тут люди возомнили себя богами этой жалкой планеты. – раскуривая сигарету, – они выпустили кучу законов, о которых сами забыли, их никто не придерживается.

– Ты же придерживаешься, и не убил того старика или того мальчика.

– Так, а зачем мне они? Думаешь они мне мешают? Они получили от жизни свой кусок ада в аде. Надо быть безумцем, чтобы обидеть этих несчастных людей, они ни в чем не виноваты, это всё рамки законов.

Будь наш мир лучше, а законы того получше, никто бы не смел сидеть и ждать от милостивого прохожего куска хлеба. Каждый бедный был бы богатым, но как говорится, если в мире много богатых и нет бедных, люди не умели бы сопереживать другим и быть добрыми. Раньше, вот, могли казнить девушек, если мужчинам никто не давал плотских утех, а теперь всё по-другому, сейчас люди стали человечнее, казнь отменили и им теперь не столь важны утехи, как всемирное признание.