Эпитафия

Обе фальшивили.

Селин всё-таки честнее Буковски. Бардамю – настоящая сволочь, Чинаски ещё носит налёт романтики на внутренней стороне того камня, что заменяет ему сердце. Бардамю носил бы там заначку.

Завидую верующим паломникам. Единственно возможное паломничество для меня – Рашинари и Латинский квартал Парижа.

Жизнь для меня существует только в оппозиции к самоубийству. Только желание покончить с собой может вызвать желание жить.

Ошибочно думать, что при жизни мы избавлены от своего отсутствия.

Оно сидит в нас и ждёт своего часа. Мы никогда не были живы, только недостаточно мертвы.

История цивилизации, или «Как одомашнить двуногий скот».

Курить ночи напролёт, слушать дыхание спящих панельных домов и думать обо всём на свете. В такие моменты жизнь себя искупает.

Некоторые люди рождены, чтобы принести себя в жертву, и вся их жизнь сводится к поиску подходящего церемониального ножа.

Думать о своей жизни только с точки зрения старика на смертном одре.

Только так можно понять о чём будешь жалеть, а о чём будешь вспоминать с весёлой улыбкой.

– Оказавшись перед Богом, что вы Ему скажете?

– Я за Тебя не голосовал.

Декаданс никогда не начинался и не заканчивался. Дух Бодлера вышел из пещеры вместе с человечеством. Сейчас он, должно быть, регулярно посещает имиджборды.

С лёгкостью переношу ругательства в свой адрес, но ненавижу комплименты. Ругань говорит больше о говорящем, чем о её жертве, но комплименты задевают именно осознанием своей ложности, даже если они заслужены и правдивы.

Подписан на несколько пабликов со страницами умерших людей. В «Фаталисте» Лермонтов утверждал, что у человека, которого судьба приговорила к смерти, будто бы появляется какая-то метка на лице. Я долго бороздил фотографии на страницах умерших в поисках этой метки, но ничего не нашёл и разочаровался. Страшное осознание пришло потом: эту метку носят все.

Единственный по-настоящему рациональный поступок – самоубийство.

Из всех мыслей, которые я съедаю, я запоминаю только те, которыми давлюсь.

За те 33 года, что Иисус провёл на земле, он понял больше, чем его Отец за всё своё вечное и преисполненное бесконечным знанием существование.

Если бы я был насекомым, то непременно мотыльком. Стремлюсь только к тому, что меня неминуемо убьёт.

Ёж наизнанку: все мои иголки направлены вовнутрь.