Оченырд

– Хорошо, предположим, ты каким-то чудом от него не заразилась. Но тогда зачем ты приехала сюда, да ещё и без маски? Я взял целое купе, чтобы никого не видеть, я боялся выходить… А ты? Решила, что у тебя иммунитет? Написано же, что если не переболел, то точно нет иммунитета.

– Много чего написано. Но дело не в этом. Просто я поняла, что не хочу жить без него.

– Допустим. И?

Даша опустила голову, но не сбавила шага.

– Я приехала сюда умереть, Егор.

Он молчал, осмысливал. Странно это звучало. Он вспомнил её губы.

Тёплые.

– Сюда? Но зачем?

– Знаешь, как говорят, увидеть Париж и умереть. Вот я так же хотела увидеть эти места. И умереть.

– Как?

– Что? Умереть?

– Да. Как физически?

– У меня есть флакон. Яд. Хороший. Много.

– Откуда?

– От подруги, из одной химической лаборатории.

– Но там же строгий учёт.

– Конечно. Был.

– Что? – он не расслышал или не мог поверить.

– Был, пока ответственный за этот учёт не заболел.

– Но у него же есть какой-то заместитель? Руководитель?

– Конечно.

 Был.

Егор молчал какое-то время. Он пытался понять – и не понимал. В то время когда все отчаянно пытались выжить…

– Но ты всё же взяла рюкзак?

– Ну, разумеется. Я же не хотела умереть на станции. В чём смысл? Станции есть везде. Я хотела побродить здесь, забраться куда-то. И я, конечно, хотела спать в тепле и есть сытно. Почему нет?

– Как долго?

Даша подтянула широкий пояс, стягивающий и без того стройную талию, поправила лямки, соединённые ремешком на груди.

– Тут на пару недель примерно. Если не экономить и ничего не добывать. Потом я думаю забраться в какое-то красивое место и… Я подумала, мы всю жизнь чего-то боимся. В горах боимся замёрзнуть, промокнуть, свалиться со скалы. Теперь я могу ничего не бояться. Тебя с ножом, этого мужика с ружьём, эпидемии. Я свободна, Егор. Может быть, впервые в жизни я чувствую абсолютную свободу.

Кровь стучала у Егора в ушах.

– Я думаю, это всё симптомы болезни, – сказал он с явной досадой.

 – Подумаешь, что у тебя нет температуры. Пишут, что у больных развивается апатия, что они не хотят бороться за свою жизнь, даже если могли бы. Ты просто больна и я теперь, скорее всего, тоже.

– В отношении тебя я чувствую вину. Если бы не я, ты бы сейчас шёл куда хотел и был бы здоров как бык.

Она задумалась, затем продолжила:

– Кстати, а куда ты хотел? На Оченырд? Что это?

– Оченырд, – сказал Егор, – это такой хребет. Красивый. У его подножья лежит озеро.