Одесский дневник 2015–2016. Взрывная волна

Где-то ходит какой-то ублюдок, если вежливо, то – бастард,

без работы, должно быть, гад, ни гроша за душой.

Пожалеем его, он – пропащий, он – подрывник,

он ошибается только раз, как и сапер.

К тому же убитых нет, повторимся – ущерб невелик.

Но лучше бы он в магазине булочку спер.

Лучше бы поздней ночью он взломал какой-то бутик,

он был бы не подрывник, он был бы правильный вор.

Он был бы подлец, наживающийся на чужом,

но взрывчатка в сумке – это уж слишком, поверь.

Ходи с ножом, негодяй, промышляй грабежом,

но не клади человеку бомбу под дверь.

Потому что от наших душ пойдет взрывная волна,

и накроет тебя она, ублюдок, тебе не спастись, подрывник.

Потому что эта волна – разрушение. И война

из разбитых окон кажет ужасный лик.

3 января 2015

«Смех сквозь невидимые миру слезы…»

смех сквозь невидимые миру слезы

и синие сентябрьские стрекозы

над матовой поверхностью пруда

загустевает сумрак предвечерний

из зарослей густых библейских терний

растут стихи не ведая стыда

здесь быть могла купальщица нагая

здесь шахматы с трудом передвигая

могли сидеть два старца над доской

размеренной расчерченной на клетки

могли играть в пятнашки малолетки

мог стать монахом человек мирской

на миг на час на день не все равно ли

и кто измерит груз душевной боли

на фоне исчезающего дня

листвы слегка желтеющей пропащей

с ветвей сорваться все же не спешащей

и жизни уходящей от меня

здесь быть могли и нимфы и сатиры

мог аполлон бряцать на струнах лиры

из панциря рептилии здесь мог

стоять державин или ломоносов

бердяев иль какой иной философ

замкнувший рот и сердце на замок

здесь никого лишь темный пруд да ива

пейзаж весьма банального разлива

стрекозы водомерки посвист птиц

и в этой пустоте как наважденья

мелькают смерти свадьбы и рожденья

черты и очертанья милых лиц

8 января 2015

«От скромности не умирают.

От скромности не умирают. Правитель отправил трон

в кладовку, а в тронный зал поставил грубо сколоченный табурет,

выкрашенный с потеками. И – не умер. Сегодня он

моложе, чем его же старый парадный портрет.

На парадном портрете он в латах и в рубище, только рубин

в перстне, и вырожденье, пардон, выраженье лица,

выдают в нем гада – покорителя высот и глубин,

моллюска, спрятавшегося в раковине дворца.