6 ЛИТО

И что ж, что нету на земли

таланта?

Мир и сам бездарно

устроен. Сколь его не зли —

в горсти сжимает благодарно.

Дыши, терпи, кривись, вбирай

флюиды чёртовы.

Лопатки

до тошноты набей, и в прятки

бодрей с монадами играй!

Лора

Зимою открываю форточку,

впускаю воздух, чтобы пах,

и подставляю снегу мордочку —

аж прямо иней на клыках!

С любимым вечер, слаще патоки,

вдруг вспоминаю хищным телом

(он предложение мне так-таки,

как ни стонала я, не сделал).

Весна уж чуется в скукоженном

промерзшем воздухе из фортки.

Ах, помню, в приступе восторженном

я все его сожрала фотки!

Кому теперь вилять с приязнию

тугим хвостом?

Поджавши оный,

удрал мил-друг, пропал за Клязьмою,

забыл мой облик лунно-лонный.

Ловлю снежинки, обреченные

на смерть в каморке с батареей…

Зачем сердца ожесточенные

с моей душою-лорелеей

играют в эти игры зверские,

беспечно мчат на рифы страсти?!

На мой златой лобок плебейские

слюнявые раззявив пасти.

* * *

Ах, кто бы дырочку протёр,

в которую верблюд с иглою

следит, горбатый вуаёр,

как дерзкий Дафнис клеит Хлою.

Прикидываясь тюфяком,

ласкает как бы неумело…

Трепещет Хлоя мотыльком,

не умолкает филомела.

Верблюду хочется.

Хотя

сквозь пыль античную детали

протискиваются, кряхтя,

а вздохи – те совсем застряли.

Так у небесных райских врат,

куда верблюд иглу дотащит,

сей низкой жизни аромат,

в ушко не просочась, обрящет

тоску животную, и стыд

взамен овечьей неги лона,

да на загон – для Аполлона

предавших – выморочный вид.

Памятник (сиквел)

Ты не отвертишься от вечности своей,

она верна без колебаний.

Согласных суета и слово-воробей

не избегут её лобзаний.

Как смыслы ни тумань, как в терниях ни тырь

напрасный и случайный дар свой —

найдёт и ясности безумной нашатырь

вручит: живи со мной и царствуй.

С опаской, нехотя, не горячась ничуть,

томленью грозному покорен,

мнёшь трансцендентную, немыслимую грудь,

в угрюмой нежности проворен.

Всплывает с грохотом названье корабля,

кадабру коего не всякий спишет школьник.

Заиндевеет детскосельская земля,

когда по ней нечести вольник,

зело осклабившись, прошествует, ища

упруго-ветренной податливой поживы,

не лавра хрупкого, но грубого плюща,

объятья чьи смертельно лживы

(как все слова на свете).