Salus populi suprema lex est. Благо народа – высший закон (сборник)

Salus populi suprema lex est. Благо народа – высший закон (сборник)

Инна Александрова

Инна Александрова трудилась всю жизнь: в пятидесятые прошлого века учила ребятишек литературе и русскому языку в русско-татарской Бугульме; в шестидесятые преподавала древнерусскую литературу и восемнадцатый век в пединституте бывшего Кёнигсберга; тридцать лет редактировала книжки в научных издательствах.

В сорок первом вместе с родителями была репрессирована, хотя преступление заключилось в единственном слове, означающем национальность.

По ошибке в паспорт отца было вписано «немец».

Пишет с восемьдесят четвертого года: в журнале «Огонёк», вышла первая повесть. Были публикации в «Знамени», «Континенте», «Правозащитнике», «Диалоге», теперь – в нью-йоркском «Слово/Word». Автор одиннадцати книг. Предлагаемая – двенадцатая.

Книги – о тихом мужестве обиженных, но не сломленных людей, о тех, кто сумел сохранить человеческое достоинство в самых тяжелых условиях.

Инна Александрова

Salus populi suprema lex est.

Благо народа – высший закон (сборник)

© Инна Александрова, 2015

© Независимое издательство «Пик», 2015

* * *

Salus populi suprema lex est

Благо народа – высший закон

О, были б помыслы чисты!

А остальное все приложится.

    Булат Окуджава

«А я приду к тебе, мой милый, из безвозвратной стороны», – шепчет, мурлычет себе под нос жена Дина, а я, дурак, никак не мгу понять, что за безвозвратная сторона. Когда доходит, становится страшно.

Сам в эту сторону еще не хочу, а Дина… Свое желание скорей туда попасть объясняет усталостью, желанием покончить с тем, чего натерпелась в этой, земной, жизни. Натерпелась же много, ох! как много…

Ей было четыре года, когда толстая, жирная, вонючая тетка, отбросив ее рукой, прошипела: «У…у…у, жидовское отродье». Дина не заплакала, а побежала к маме спросить, что же такое «жидовское отродье». Мама – красавица, комсомолка в красной косыночке, почему-то заплакала и плакала долго, неутешно.

Потом Дине много встречалось таких теток и дядек. Она тоже плакала, но ничего не изменилось. Я – русский, православный, но как же ненавижу этих теток и дядек! Как ненавижу!.. Мог бы – задушил…

Родился в Подмосковье в тридцать третьем и, кажется, помню себя с пеленок. По крайней мере, главное воспоминание самого раннего детства – спеленутость, несвобода. Мне всегда хотелось вырваться из пут, а потому, став постарше, ненавидел тесную одежду.