Тайна мадам Живанши, или Смерть мужьям

Но в это мгновение внимание его привлек другой субъект. Был он росту не так чтобы крупного, чуть более двух аршин, одет как приказчик из мелкой лавки и отличался ярко-рыжими патлами и обширной бородой. Опыт, который городовой копит годами более-менее беспорочной службы, заставил Ендрыкина не отвести взгляд. Что-то показалось неправильным в невзрачном прохожем. Молодой человек носил бороду и усы и как-то уж слишком прямо держал спину, словно боялся уронить хрупкую вещь, и всматривался, не отводя глаз, в толпу вокруг упавшего велосипедиста.

Стоял и стоял, не шевелясь, посреди улицы.

И тут от жары или чего другого Ендрыкину вдруг привиделось, что шляпная коробка, которую держал странный прохожий, сама собой дернулась, как живая. Что бы это значило, городовой сообразить не успел, потому что юноша на негнущихся ногах повалился на бок, словно подрубленное дерево, и плашмя со всего размаха ударился головой о булыжники тротуара. Коробка грохнулась рядом.

Ни звука боли или разочарования не послышалось.

Обморочного обступили плотным кольцом. Посыпались советы и мнения, чья-то рука коснулась его спины, кто-то нагнулся ниже, чтобы рассмотреть его лицо, кто-то просил принести воды или хоть обдать свежим дуновением. Родились предположения, что у молодого человека обморок от духоты и прилива крови к голове. Появились и мнения насчет его трезвости. Как вдруг шляпная картонка, покойно пребывающая в пыли, резво дернулась и подскочила колобком.

Нервные дамы, наказанные за любопытство, заверещали дурными голосами. Толпа отшатнулась.

Вконец осознав, что и на такой жаре пришла пора принимать меры, Ендрыкин засвистел ближайшему напарнику, показывая знаками, чтобы тот занялся велосипедистом, а сам подбежал к лежащему прохожему. Стараясь не смотреть на ожившую коробку, Ендрыкин коснулся шеи потерявшего чувства мужчины, надавил вену и не нашел пульса. Дыхания тоже не было. Как и признаков жизни.

Можно не сомневаться, городовой получил на свою голову самое гадкое, что может случиться на дежурстве, – внезапный труп средь бела дня.

Прикрикнув на зевак, чтоб не толпились, Ендрыкин призвал на помощь городового с ближайшего поста. Требовалось скорее избавить улицу и восприимчивых прохожих от мертвого тела.

Несчастного подняли за ноги и плечи, лицо закрыть было нечем, а загадочную поклажу уместили на животе трупа.