Она будет счастлива

– Я никому никогда не даю откупоривать шампанскаго, – говорилъ онъ, обращаясъ къ молодому челов?ку, сид?вшему противъ него. – Теперь для меня осталось только одно это наслажденiе!

– О, гг.,– прибавилъ онъ черезъ минуту со вздохомъ, обращаясь ко вс?мъ, – я долженъ бы смотр?ть на васъ съ завистью, но вм?сто того, признаться ли, я сожал?ю объ васъ. Скажите, какъ проводите вы свое время въ ваши л?та, съ вашими средствами! Вы являетесь въ залахъ съ нахмуренными бровями, съ важнымъ видомъ занятыхъ людей, съ мудрыми фразами на устахъ.

Вы отыскивасте истнну въ книгахъ и забываете великое изреченiе, что истина въ вин?. In vino veritas!

– Она зд?сь, гг.,– продолжалъ онъ, нап?нивая бокалы; напрасно вы будете искать ее въ книгахъ. Она см?ется надъ вашими усилiями. Она играетъ и зв?здится въ этой влаг?, ловите ее зд?сь.

– Браво, браво! In vino veritas! – раздалось хоромъ, и бокалы мигомъ были осушены.

Одинъ бокалъ оставался только непочатый. Этотъ бокалъ стоялъ противъ молодого челов?ка, который, облокотясь одною рукою на столъ, казалось, былъ въ какомъ-то раздумь?.

Его длннные темные волосы, красиво завитые природой, закрывали половину широкаго лба; его черные большiе глаза выражали раннее утомленiе; его осунувшееся лицо было безцв?тно, но въ очерк? этого лица, но въ этой тонкости глазъ было такъ много привлекательнаго; еще онъ едва достигъ двадцати трехъ л?тъ, а казался пятью или шестью годами стар?е. Въ модномъ покро? его одежды было что-то собственно прннадлежавшее ему: эта умышленная небрежность, эта невыразимая ловкость, которая скрашиваетъ моду и тотчасъ характеризуетъ челов?ка, принадлежащаго къ избранному обществу.

– Ты и не начиналъ своего бокала, Горинъ? это худой знакъ! – говорилъ, обращаясь къ нему, сос?дъ его. – Ты, видно, влюбленъ или безъ денегъ. И то, и другое дурно; но теперь не время думать ни о томъ, ни о другомъ. Въ весель? должно быть единодушiе, в?дь ты знаешь:

…одной слезы довольно,

Чтобъ отравить бокалъ!

– Разум?ется! Мы собрались сюда не для того, чтобы мечтать! – Кто заговорилъ о слезахъ? – Къ чорту сантиментальность! – Горинъ, допивай свой бокалъ! – кричали каждый отд?льно и вс? вм?ст?.

И въ этомъ хаос? словъ громче всего раздавалось п?нье одного изъ застольниковъ:

Будемъ пить и любить,

Прип?ваючи жить,

Жизнь на мигъ намъ дана,

Подавайте вина!

Безъ вина – Божiй мiръ

Не ут?ха для глазъ;

Онъ постылъ и унылъ.