Где печеньки?

В Атырау мы купались в Урале, отъедались фруктами и рыбой и кормили комаров, которые кусали через несколько слоев одежды.

Я была высокой, нескладной и мучительно застенчивой. В очереди стеснялась спросить, кто последний и пропускала всех вперед. Боялась телефонного звонка. Стеснялась выйти во двор в новом платье и стояла часами в подъезде. Иногда так и возвращалась домой, не решившись выйти.

Когда вся семья собиралась перед телевизором, я читала. Пока они смотрели кино, я жила в мире отважных мушкетеров и прекрасных дам.

Я знаю все шутки и цитаты из советских фильмов, но никогда их не видела. Слышала всё, но глаза были в книге. Прочитала всё собрание сочинений Дюма, Верна, Чехова. А родители запрещали читать. Боялись, что испорчу зрение, стану синим чулком и книжным червём.

С ровесниками мне было сложно, говорить с ними было практически не о чем. Мне хотелось обсуждать книги и приключения в них, а соклассники говорили о каких-то неинтересных мне вещах, например, об одежде и еде, и разговор не клеился.

Турецкий лицей

Союз развалился, когда мне было десять лет. Помню ужас, с которым смотрела сюжет на первом канале, в котором ведущий сжёг фотографию дедушки Ленина прямо на Красной площади. Хотелось плакать и куда-то бежать. Моим родителям видимо тоже, потому что мы внезапно переехали в Алматы и нас с братом отдали в казахскую школу.

Знание казахского языка у меня ограничивалось несколькими простыми вежливыми фразами. И с этим уровнем языка я оказалась в седьмом классе казахской гимназии.

Стихи на несколько страниц заучивала наизусть, не понимая ни слова. Плакала, но заучивала. До кучи, кто-то в правительстве решил, что все русские слова должны быть удалены из казахской школьной литературы. Научные термины наспех переводили на казахский язык так, что учителя сами их не узнавали и не понимали. Помню, как учительница биологии запинаясь читала вслух только что полученный учебник. А потом переводила нам на русский.

В восьмом классе все мои соклассницы пошли поступать в турецкий лицей, и я тоже пошла. Обещали обучение на турецком и английском языках, летние поездки в Турцию и светлое будущее, так и не достигнутое в Союзе. Мальчики и девочки учились раздельно, и нужно было жить в общежитии, причём всем, а не только иногородним. Эти странности никого в нашей семье не смутили и было решено поступать.

На экзамен надо было ехать рано утром на другой конец города.