Свет будет потом

Юридический в Питере закончил, а вот занесло же, – с гордостью поделился вдруг Семеныч, впрочем, без капли сожаления в голосе, и тут же добавил: – Ничего, бывает и хуже. В принципе, я всем доволен. Природа вокруг, морская романтика и все такое. Кабинеты и офисы – это уж точно не про меня.

Я не совсем понял, шутит он или нет, и к чему вообще относилось данное заявление, однако требовалось как-то поддерживать разговор.

С противоположного берега, из проступающего и тут и там за прибрежной растительностью городка, глухо залаяли собаки – сначала одна, потом почти сразу другая, а через мгновение присоединились третья и четвертая.

– Если матрос на корабле с высшим юридическим образованием, кто же у вас капитан? – попытался пошутить я, будто специально разглядывая след от самолетика над горизонтом.

Откуда-то неслышно, как привидение, появилась Калитка, явно намереваясь бесцеремонно и со знанием дела своеобычно влезть в разговор, но вовремя осеклась.

– Капитан у нас бог, – кратко и значительно молвил Семеныч.

Судья

До ужаса много машин в этом городе. Уж точно больше, чем людей. И все они непрерывно испражняются так, что иной раз от них не продохнуть. Особенно в такую вот рань, когда еще фактически ночь, но уже почти никто не спит. Особенно там, где дорога с обеих сторон зажата непроницаемыми мутными зданиями, и нет ни единого деревца, ни кустика. Только машины непрерывной рекой текут в обе стороны в исчезающих пятнах света уличных фонарей. Поток фар да габаритных огней в ошметках то ли тумана, то ли дыма.

Не очень-то жизнерадостная картина. Из таких домов, что жмутся теперь по бокам дороги, люди практически никогда не выглядывают на улицу, потому что там нет ничего, кроме машин, в любое время года. Разве только совсем поздней ночью дорога освобождается и затихает, но тогда и смотреть некому, все спят.

Мой ежедневный путь лежал как раз по такой улице, и каждый раз я думал об этих жизнях за этими окнами. Больше половины из них привычно темнели, еще или уже, отражая лишь мелькающие огни улицы.

В некоторых горел свет, но никого видно не было. Никто никогда не ходил здесь по тротуару. По крайней мере, я не мог припомнить, чтобы видел кого-то здесь хоть раз. Ни раннего собачника какого-нибудь, ни мамаши с детьми или с коляской, ни пацанов, ни девушек, ни пенсионеров. Унылое местечко и тянется бесконечно долго. И как назло, всего две полосы в обе стороны, свернуть некуда, а транспорта до фига.