Всеполнота

Единственно, чего мне хотелось, – это узнать, кого он имел в виду, говоря, что кто-то меня больше не тронет, так как я не понял, о ком шла речь, и подумал, что старик имел в виду каких-то сверхъестественных существ, которые заманили меня сюда.

– Кто меня больше не тронет? – спросил я.

– Букашки, которые кровь сосут, – ответил старик, и только после этого я заметил, что вокруг меня действительно нет ни одного кровососа.

– Это вы приказали им не трогать меня?

– Да, я.

– Они у вас что, дрессированные?

– Нет, я просто сказал им, кто ты такой.

– А кто я такой?

– Ты будущий хозяин этой земли.

Естественно, я снова ничего не понял. Какой хозяин? Какой земли? Бред какой-то.

– Что вы имеете в виду? – спросил я.

– Ну вот смотри, – начал объяснять мне старик, – твои руки, ноги и пальцы на них принадлежат тебе, ты их хозяин, поэтому они тебя слушаются. Вот точно так же вся эта земля и все живущее на ней, даже каждая маленькая букашка, которая сосет кровь, скоро будут принадлежать тебе и будут тебя слушаться.

Ты и вся эта земля станете едины, как едины твоя голова и все остальное твое тело. Никто не сможет зайти сюда без твоего разрешения; а того, кто попытается это сделать, загрызут звери или до смерти закусают букашки. Только ты будешь решать, кому здесь жить, а кому нет, и только тебе можно будет судить, кто здесь прав, а кто виноват… Теперь понятно тебе, о чем я говорю? – спросил меня старик.

– Сказанное вами поймет любой дурак, – ответил я.

 – В ваших словах ничего сложного нет. Вы мне лучше объясните то, чего не поймет даже самый величайший из мудрецов: почему именно я должен стать хозяином этой земли, а не кто-то другой? Я что, какой-то особенный?

– Пошли домой, и по дороге я тебе все объясню, – сказал старик, поворачиваясь ко мне боком и рукой показывая, чтобы я шел. – Иди впереди меня по тропинке, а я буду идти сзади и рассказывать тебе.

Разумеется, все это заинтересовало меня настолько сильно, что я забыл обо всем на свете и без каких-либо раздумий сделал то, что сказал мне старик.

Я пошел по тропинке, а старик пошел сзади меня и начал мне через правое плечо чуть ли не в самое ухо рассказывать о том, какой я, оказывается, необыкновенный человек.

– Понимаешь, Миша, – сказал он, и мне вдруг стало стыдно от того, что я до сих пор не поинтересовался, как его зовут. Нехорошо как-то получалось: он называет меня по имени, а я, кроме на «вы», больше никак его не называю.