Кит зовёт кита

Кит зовёт кита

Александра Яковлева

Валя любит океан и бабушку, энциклопедию про водный мир и гулять с Линой. А ещё она глухая. Где-то когда-то оборвалась ниточка, что связывает человека с целым миром. Валя живёт словно под толщей воды, и сигналы, которые она шлёт Лине сквозь океан, застревают в пустоте.

«Кит лежит на берегу, на мокром песке, ещё живой, но одинокий. Солнце подсушивает ему бока, люди пялятся и даже не знают, что он плачет, глухие тетери. Зато его плач слышит весь океан. Одинокий кит зовёт другого кита.

Валя зовёт Лину: "Спаси!"».

Александра Яковлева

Кит зовёт кита

Буря приходит с океана к вечеру.

Со всех сторон налетают тучи, вспыхивают и гаснут белые лохматые молнии – одна, вторая, третья. Воздух дрожит от грома. И вот, наконец, ливень обрушивается на город. В нём тонет всё: деревья во дворе и соседние дома, башенные краны и новостройки вдали. Ещё немного – и старое заводское общежитие окажется на самом дне океана.

Валя сидит на продавленной софе в угловой комнате общежития и смотрит на дождь.

Молнии выхватывают из темноты то отсыревшую стену, всю в чёрной плесени, то рыжие пятна на потолке, то её белые руки с подвижными пальцами. Валя мечтает: вот-вот распахнётся окно, и ветер подхватит её и унесёт далеко, туда, где бескрайний океан…

На её макушку опускается рука. Валя вздрагивает и оборачивается. Бабушка стоит позади Вали, и уже какое-то время. Белые всполохи озаряют её лицо: бабушка встревожена.

– Что ты, что ты, горе? Снова за старое? Весь дом перебудишь, а мне стыдиться потом.

Валя зажимает рот и падает на подушку. Она и не заметила, что снова пела. Иногда с Валей такое случается: вдруг задумается и начинает тянуть воздух сквозь сжатые губы.

– Воешь, как дикая, – бабушка сердито подтыкает одеяло, пеленает Валю в кокон, как маленькую. – Давай вторым накрою? Холод такой.

На всякий случай она показывает два пальца. Валя мотает головой: не нужно.

– Нет? Ну, смотри, не простынь. И так уже досталось.

Крепкая бабушкина рука неуклюже и ласково гладит Валю по коротко стриженой голове, выбритому виску.

Бабушка идёт обратно наощупь. В темноте Валя чувствует, как грохается на пол стул. Наконец, бабушка прячется во мраке дальнего угла, и только смутная тень ворочается там, где стоит её кровать.

Валя закрывает глаза – и всё исчезает. Ни шум дождя, ни старческие причитания ей не помеха. Дочь-кукушка, зять-бандит и врачи-ироды остались там, на другой стороне век, в темноте.