Светлые дебри

Впервые пришедшие посетители кладбища, завороженно смотрели на розу, она была нереально прекрасной на белом полированном камне.

Искусство бывает не только в музеях, оно часть нашей жизни, надо только пристальней смотреть по сторонам.

Первые месяцы Марта часто приходила на могилу мужа, потом все реже и реже: суставы такая вещь, что с ней не поспоришь.

Исправно платила взносы на кладбище, пенсия прилична.

Когда откладывать свое переселение в дом престарелых стало невозможно, первым делом поинтересовалась в социальной службе: как будет обстоять с кладбищенскими взносами? Ведь и ее должны будут похоронить рядом с Манфредом!

А как же?! Она хочет лежать со своим Мани!

Сотрудник ведомства заверил, что поскольку их дом и оставшееся имущество, равно как и и пенсия отходят дому престарелых, то и все необходимые отчисления будет делать руководство этого дома в течение еще ста лет.

Марте и не нужно больше.

Сто лет достаточно.

Да и что такое сто лет по сравнению с обещанным Манфредом бесконечным блаженством их предстоящей загробной жизни?

Но произошло неприятное недоразумение: тогда еще, в самом начале, руководство этого частного дома престарелых, конечно же, обязали выплачивать за Марту кладбищенские платежи, но оно допустило много просчетов и денег на содержание перестало хватать.

Словом, проворовалось руководство.

Дело по-тихому спустили на тормозах, директора посадили на пару лет за решетку, государство возместило недостачу и всё стало прекрасно при новом руководстве, только вот об оплате именно могилы Манфреда Зайферта забыли в суете.

Вероятно, сочли ошибкой долгий срок жизни Марты в стариковском доме, посчитав, что так много тут не живут.

Красную розу на белом мраморе и углядела чуть не выпавшая из окна старуха, когда надгробную плиту ее Мани притащили к укладке лестницы.

Утром следующего дня Марту в невменяемом состоянии нашли рабочие на еще не построенных до конца ступеньках, осталась лишь одна не уложенная плита с красной розой и надписью «Манфред Зайферт.

Покойся с миром». Вокруг розы стояли песочные куличики, в них были воткнуты веточки, Марта что-то пела, улыбалась, кричала:

– Манфред! Прими таблетку, ты забыл! И найди Ингрид, пора ужинать!

Старуха прожила потом недолго, но до самого конца была весела и приветлива. Даже когда ее нужно было срочно вымыть, улыбалась, уставившись куда-то рассеянным взглядом, ласково разговаривала с каким-то только ей известным собеседником.